Часом ранее я вымылась, изумляясь, как ухитрилась перепачкать в красках не только руки, но и половину тела. Мои волосы еще не успели высохнуть. Я открыла дверь, и в комнату ворвался поток холодного ветра.

Однако на пороге стояла вовсе не Мор.

Я смотрела на Риза.

Он смотрел на меня.

Его щеки порозовели от холода, темные волосы взъерошились. Чувствовалось, он действительно замерз, пока стоял здесь, поджав крылья.

Я знала: одно мое слово, и он исчезнет в холодной ночи. Если я закрою дверь, он уйдет, не попытавшись открыть ее силой.

Его ноздри раздулись. Он почувствовал запах краски. Но сейчас Риз смотрел только на меня. Безотрывно. Он ждал.

Пара.

Моя пара.

Прекрасный, сильный, бескорыстный мужчина… Он не раздумывая пожертвовал собой ради своей семьи, своего народа. Претерпел неимоверные страдания и почему-то считал, что этого мало. Что он недостоин счастья. Азриель примерно то же думал о себе, вбив в голову, что недостоин Мор. Может, и Риз испытывал схожие чувства относительно меня?

Я отошла в сторону, держа дверь открытой. Честное слово, связующая нить звенела от его радости и облегчения. До дрожи в коленях.

Риз вертел головой, разглядывая преображенную хижину:

– Ты изобразила… всех нас.

– Надеюсь, ты не станешь возражать.

Четыре пары глаз над дверью в коридорчик он узнал сразу.

– Азриель, Мор, Амрена и Кассиан. А ты знаешь, что кое-кто из них грозился пририсовать усы под глазами своих возможных обидчиков?

Я плотно сжала губы, скрывая улыбку.

– Мор обещала нечто подобное.

– А почему ты не нарисовала мои глаза?

Я отвела взгляд. Что ж, вполне справедливый вопрос. И отвечать надо честно, без увиливаний.

Мое сердце колотилось так громко, что Риз наверняка его слышал.

– Я боялась.

– Почему? – спросил Риз, пристально глядя на меня.

Больше – никаких игр. Отшучиваться я не имела права.

– Поначалу я была жутко зла на тебя. Потом я подумала: вдруг они мне очень понравятся, а тебе нет? И наконец, я боялась, что мне захочется, чтобы ты оказался здесь, и, мечтая об этом, я бы смотрела в нарисованные глаза день напролет. Такое времяпрепровождение показалось мне довольно глупым.

– Пожалуй, – согласился он.

– Ты летел сюда, – сказала я, оглядываясь на закрытую дверь.

– Мор не пожелала рассказывать, куда ты исчезла, но я догадался, поскольку такое сверхбезопасное место у нас только одно. Мне не хотелось, чтобы наши друзья из Сонного королевства выследили меня по перебросу, и потому воспользовался старомодным способом. Естественно, это заняло некоторое время.

– Тебе… уже лучше?

– Я полностью выздоровел. Быстро, если учесть, что они угостили меня «Поцелуем смерти». Еще раз спасибо тебе за помощь.

Стараясь не встречаться с ним взглядом, я пошла в кухонный угол.

– Ты, наверное, есть хочешь. Сейчас я что-нибудь соображу.

– Ты предлагаешь мне пищу? – изменившимся голосом спросил Риз.

– Не собственного приготовления. Я просто разогрею.

Он не видел разницы. Даже не знаю, почему он так серьезно к этому отнесся… Я перелила суп из банки в кастрюлю. За эти дни я успела привыкнуть, что огонь в плите вспыхивал сам собой.

– Я не знаю ваших правил, – сказала я, стоя к нему спиной. – Объясни мне, что к чему.

Риз остановился посреди большой комнаты, следя за каждым моим движением. Потом сказал охрипшим от холода голосом:

– Когда женщина предлагает своей паре пищу, она… делает важный шаг. Ритуал появился в незапамятные времена, когда мы почти не отличались от зверей, однако значение его сохранилось. Важно, когда это происходит впервые. Некоторые пары даже устраивают нечто вроде праздника, чтобы у женщины был повод предложить своей паре пищу. Так обычно поступают богатые. Но главное в другом. Предложение пищи означает, что женщина принимает узы, связующие ее со своим мужчиной-парой.

Я смотрела в кастрюлю.

– Расскажи мне эту историю – расскажи мне все.

Он понял мою просьбу: рассказать, пока я грею суп, и тогда я решу, предлагать ему пищу или нет.

Риз сел за стол. В хижине стало тихо, если не считать постукивания деревянной ложки, которой я мешала суп.

– Во время Войны я попал в плен, – сказал Риз. – Меня захватила армия Амаранты.

Я замерла, у меня свело живот.

– Кассиан и Азриель находились в других легионах и даже не подозревали, что я со своим легионом попал в плен. Командиры Амаранты держали нас в плену несколько недель, истязая и убивая моих воинов. Мне они скрепили крылья рябиновыми палками, проделав по дыре в каждом крыле. Затем приковали цепями, которые ты видела в пещере. Эти цепи – мощное оружие Сонного королевства. Их делают из особого камня, залегающего в глубинах земли. Этот камень способен полностью гасить фэйскую магическую силу. Меня подвесили между деревьями и били когда вздумается. Подручные Амаранты требовали, чтобы я рассказал, где находятся войска Двора ночи. У меня на глазах пытали и убивали моих солдат, думая, что это сломает меня и сделает разговорчивее.

Он умолк, затем провел рукой по вспотевшему лбу и продолжил:

– Только я не сломался. Прихвостни Амаранты были слишком тупы. Они не знали, что я – иллирианец, иначе могли бы сломать меня без особых усилий. Достаточно было сделать вид, что они собираются отрезать мне крылья. Возможно, мне повезло, но крыльев они не тронули. А Амаранта… Она едва ли обращала на меня внимание. Я для нее был всего-навсего сыном верховного правителя. К тому же Юриан совсем недавно убил ее сестру. Все ее мысли были заняты местью Юриану. Она и понятия не имела, что каждую секунду, каждое мгновение я обдумывал ее убийство. Я собирался дать последний бой: убить ее любой ценой, даже если ради этого мне придется расстаться с крыльями. Я следил за караульными. Я узнал, как она проводит день и где бывает. Я наметил день и время. Я был полон решимости оборвать ее существование и ожидать подхода Кассиана, Азриеля и Мор. Все чувства исчезли, кроме ярости и сознания того, что мои друзья не угодили в ловушку. Но за день до намеченного мною срока, когда я готовился дать Амаранте последний бой и, возможно, погибнуть самому, они с Юрианом сошлись на поле битвы.

Риз снова умолк, переводя дыхание.

– Сражались они недалеко от того места, где я болтался в цепях. Меня заставили смотреть. Я думал, что Юриан меня опередит и убьет Амаранту. Но вышло наоборот. Амаранта нанесла ему сокрушительный удар. Пока Юриан валялся бездыханный, Амаранта вырвала ему один глаз, оторвала палец и поволокла в лагерь… День за днем я слышал, как она издевается на Юрианом, медленно умерщвляя его. Он кричал не переставая. Амаранта так увлеклась истязаниями, что не заметила подхода легиона моего отца. Испугавшись, что отец освободит и Юриана, она убила свою жертву и бежала сама… Только мои мучения на этом не кончились. Отец заявил, что своим пленением я его опозорил, и в качестве наказания приказал Азриелю и другим своим воинам оставить у меня в крыльях рябиновые колья. Мои раны оказались серьезными. Лекари предупредили: если сунусь воевать, не залечив крылья, больше не смогу летать. Я был вынужден вернуться домой и лечиться. А тем временем Война близилась к завершению.