От прямых попаданий, по-видимому снарядов 21-см мортир, обломки стен завалили несколько выходов из подвалов, находившихся посреди отсеков.

Наблюдающий за артналетом на сектор Тереспольских с другой стороны Буга, Лео Лозерт вспоминает: «Весь день продолжался артиллерийский обстрел. Видели несколько попаданий артиллерии особой мощности (вышеупомянутого калибра Х)»[916].

Пулеметчики Лерцера, получившие сообщение, что на острове вновь появились русские, формируют группы для прочесывания местности.

Хотя и не по своей воле, но Ганс Тойчлер, лежащий на Северном, этой ночью снова оказался практически в центре событий, под пулеметными очередями, хлеставшими над всем островом. «Ночью снова и снова взвывал страшный, казалось, желающий никогда не кончаться артиллерийский огонь, то и дело в непроницаемом мраке резко звучали выстрелы. Никогда еще я не ждал наступающего дня с более горящим нетерпением. Однако дорогое солнце поняло это по-своему, встав затем над нами так сильно, что жара увеличилась до невыносимости. Из рюкзака погибшего унтер-офицера я взял хлеб и сыр и начал занимать себя тем, чтобы получить маленькую закуску. Я поделил рационы точно так, чтобы выдержать от 4 до 5 дней, так как после всех бед я отнюдь не желал умереть еще и от голода»[917].

…Бессонная ночь, голод, неизвестность, отсутствие руководства отрицательно сказывались на боевом духе осажденных в подвале 333 сп. Так и не дождавшись необходимой медпомощи, медикаментов, начали умирать раненые. Это угнетающе действовало и на остальных. А. П. Каландадзе: «Трудно смотреть на наших товарищей — окровавленных, наспех перевязанных бинтами, которые уже почернели сверху, трудно заставить себя заговорить с ними»[918]. Уничтожение «Тором» полубашни и погранзаставы, а самое главное — то, что снаряд дошел даже до казавшегося неуязвимым подвала, — говорило о том, что, если ничего не изменится, следующий снаряд, которых наверняка много у немцев, превратит подвал 333-го в такую же братскую могилу, как и полубашню у Тереспольских.

…Как и Белый дворец, свидетелем гибели которого был старший сержант С. М. Кувалин, заведующий делопроизводством продовольственно-фуражной службы 84 сп. Кувалин был один из тех, кому накануне было поручено занять оборону в Белом дворце. Это здание имело ключевое значение — оно прикрывало разрыв в кольцевой казарме, а из-за того, что было достаточно высоким, позволяло вести огонь и по примыкающим к Мухавцу «восточным валам». Бойцы, засевшие в нем, накануне весь день вели перестрелку с немцами, занявшими «восточные валы». У них появились раненые — было лишь несколько индивидуальных пакетов, в основном перевязывались простынями и рубашками. «Чтобы как-то облегчить страдания раненых, мы их переправляли в подвал Белого дворца, где был заготовлен лед для скоропортящихся продуктов. Откапывая его, раненые утоляли нестерпимую жажду»[919]. Можно предположить, что в подвал под Белым дворцом сносили и раненых с участка обороны у Холмских ворот.

Зная расположение пищеблоков 84 сп, Кувалин с одним из бойцов пошел за продуктами — вернее, пополз: артобстрел и угроза огня из церкви не давали передвигаться днем в полный рост. Разыскав немного хлеба, бойцы поползли обратно. «Метров за 150 до своего объекта нас придавил к земле вой бомбы, летевшей с оглушающим свистом. Положив мешок с хлебом на голову, я укрылся в воронке и ждал, что будет; бомба взорвалась совсем близко. Товарища моего убило большой каменной глыбой. Выглянув из воронки, когда все стихло, я увидел, что Белый дворец весь окутан дымом. Переждав, пока он рассеется, я двинулся к зданию. Все, кто находился там, мне казалось, были убиты: бомба пробила все этажи дворца насквозь»[920].

Одновременно с возвестившими о втором дне войны разрывами на цитадели загрохотало и на востоке — в 5 утра части 4-й армии генерал-майора Коробкова перешли в наступление в направлении: 14 мк — Видомля и 28 ск — Брест.

Непосредственно на Брест от Жабинки наступает 22-я танковая дивизия — в ее составе все еще 100 танков.

6.17. 45 I.D. сообщает, что на это время убиты 18 офицеров. Город не занят противником. Захвачено примерно 1000 пленных.

7.45. После продолжавшегося уже почти 3 часа беспокоящего огня, вызывается огневой налет всей артиллерии по восточной и южной частям укрепления Центральной цитадели, однако без заметного результата. Единственным эффектом стало то, что некоторым из окруженных[921] в церкви Святого Николая удается сделать то, что так и не получалось в течение всего предыдущего дня — пробиться под защитой артогня дивизии на Западный или Южный острова[922].

Что касается Западного — тут более-менее понятно, как им удалось это сделать — разрушена погранзастава, полубашня у Тереспольских, немногие выжившие, очевидно, пережидают артобстрел в казармах. Из окон подвала 333 сп перебежки заметить трудно — скорее всего, немцы и не через ворота пробежали, а заскочили с одной стороны кольцевой, выскочив с другой, а там по мосту или дамбе — на Западный, убегая в глубь острова, надеясь не попасться под пулю пограничников. Фактически они бы все могли выскочить таким путем, но из-за дезорганизованности или боязни бросить раненых предпочли находиться в церкви.