На станции Ордовский оставил прикрытие: под видом румынских военных, ожидающих прибытие новой партии своих товарищей, партизаны контролировали все виды связи между станцией и Костромой.

На повороте, за которым блеснула Волга, высадили Курца, и состав медленно двинулся к мосту. Стали видны оборонительные позиции возле моста на обоих берегах: долговременные огневые точки, защищенные бетоном, окопы полного профиля, опоясывающие въезды на мост, позиции 88-милимметровых зениток, используемых как противотанковые орудия. Очевидно, взять мост с ходу не получилось бы.

Орловский, учитывая длину моста, рассчитал так, что вагоны со штурмовыми группами окажутся напротив укреплений по обоим берегам. Состав медленно ехал по мосту, с противоположного берега за ним наблюдали, ничего не подозревая. Когда паровоз выехал с моста на съезд, машинист еще уменьшил скорость. Теперь состав полз со скоростью пешехода.

Штурмовая группа, нацеленная на захват правобережных укреплений, располагалась во втором и третьем вагонах. Орловский прикинул: от железнодорожной колеи до окопов порядка ста метров. Значит, у обороняющихся будет секунд пятнадцать, чтобы среагировать.

Немного.

Состав остановился. Немцы смотрели на него, считая остановку обычным делом — что-то там не заладилось у железнодорожников…

— Начинаем через десять секунд, — скомандовал Орловский по рации.

— Принято, — ответили на том конце состава.

Когда закончился обратный отсчет, двери четырех товарных вагонов — двух в головной части состава и двух в хвостовой — резко поехали вправо, и из них на землю посыпались партизаны, открывшие огонь на поражение. После короткой и яростной атаки окопы на правом берегу были взяты. На все ушло не больше двух минут. На левом пришлось повозить дольше — там вагоны с партизанами остановились несколько дальше от позиций, что дало обороняющимся больше времени на отражение атаки.

Вскоре все было кончено. Штурмовые группы потеряли пятерых убитыми и семерых ранеными. Погибших немцев не считали. Сдавшихся в плен разоружили и согнали в штабной блиндаж, оборудованный на левом берегу.

Следующий час ушел на разминирование моста и организацию обороны. Никто не сомневался, что противник использует все возможности, чтобы восстановить контроль над мостом или уничтожить его. По плану отряд Орловского должен был продержаться шесть часов до подхода основных сил. Бронегруппа — две роты тридцатьчетверок с пехотой на броне, — уже рвалась к Волге, обходя огневые точки и оставляя их движущимся следом тяжелым танкам.

Орловский услышал артиллерийский выстрел — метрах в двадцати перед окопом взметнулась земля. Огонь вели из противотанкового орудия, укрытого за скоплением вагонов далеко впереди. Быстро немцы собрались, подумал Орловский, похоже, эти шесть часов будут жаркими. Ничего, обычное дело — если задание действительно важное.

1. Восточные железные дороги (нем.)

Глава 65. ДВИЖЕНИЕ НАВСТРЕЧУ

Доклад Тухачевского военному совету о ходе боевых действий за последние четыре дня слушали в кабинете маршала, в здании Генштаба на улице Спартака. Армия Восточного Союза продвигалась на запад на соединение с войсками Говорова, хотя и медленнее, чем рассчитывали вначале. На третий день после начала наступления в обход Кирова немцы раскусили его цель, и начали предпринимать контрмеры, усиливая оборону населенных пунктов вдоль реки Вятка. В Котельничах у немцев оказалась сильная противотанковая оборона, и передовые части понесли серьезные потери — впервые за все наступление. Тухачевский принял решение обойти город по объездной дороге, и, оставив заслон, двинуться дальше.

Троцкий чувствовал, как сгущается атмосфера в кабинете. Доклад Тухачевского слушали те, от кого во многом зависела судьба страны: Бухарин, так и не доехавший до своей любимой Москвы из-за закрытия коридоров между мирами, Литвинов, державший связь с Соединенными Штатами, от поставок которых по ленд-лизу зависела работа Танкограда, Валерий Громов, председатель Центрального штаба партизанского движения — его работа с каждым днем становилась важнее из-за растянутости коммуникаций войск.

Троцкий хотел понять, что они думают о текущей ситуации.

Дело ведь не только в наступлении. Дело в том, что во второй раз за несколько месяцев обстановка в стране кардинально поменялась. В мае, когда появились первые свидетельства о СССР из параллельного мира, никто не решался в это поверить. Однако свидетельств становилось все больше, а когда внезапно началось великое контрнаступление под Москвой, для сомнений не осталось места. И потом — это потрясение, когда они узнали, кто стоит во главе СССР! Ко бы мог подумать, что неприметный Коба достигнет таких высот? Во всяком случае, не Троцкий. Но что делать — пришлось смириться, глупо спорить с ее величеством историей. И эта встреча со Сталиным, когда они обо всем договорились — по крайней мере, так показалось…

И вот теперь еще один поворот. Только-только страна начала понемногу привыкать, что у нее есть большой брат, победивший Германию и теперь протянувший руку помощи, как вдруг — новая беда, закрытие коридоров. По эту сторону барьера еще не успели создать собственную школу изучения феномена параллельных миров, поэтому приходилось верить на слово советским специалистам. И эти специалисты во главе с профессором Громовым только разводили руками — восстановить прерывающую связь между мирами они не могли. И что это значит — Восточный Союз снова остался один? И, кстати, не стоит ли вернуться к прежнему названию: СССР?..

— Товарищ Тухачевский, разрешите вопрос?

Это был Громов, главный партизан страны.

— Пожалуйста, Валерий Георгиевич.

— Правильно я понимаю, что Котельничи контролируются немцами, и штурма города нашими войсками не планируется?

— Правильно.

— Но Котельничи — это крупный железнодорожный узел, — возразил Громов. — там депо, подвижной состав, парк грузовых вагонов. Захватив все это, мы могли бы продвигаться быстрее.

Тухачевский, секунду, помолчав, ответил:

— Согласен с вами, Валерий Георгиевич, в этом плане Котельничи имеют большое значение. Немцы тоже это прекрасно понимают, и поэтому сильно укрепили город. Сходу взять его не удалось, и если сейчас мы ввяжемся в городские бои, то потеряем темп наступления…

Они обменялись еще парой реплик, но было видно, что каждый остался при своем мнении — Громов считал важным занять Котельничи, а Тухачевский — что ради города не стоит снижать темпы наступления. К дискуссии присоединился Бухарин, высказавшийся в том духе, что за местными задачами ни в коем случае нельзя забывать о главной — соединение с войсками Говорова и защита Москвы.

Сквозь все эти замечания и реплики Троцкий почувствовал главное — никто из присутствующих не высказал сомнений в необходимости продолжать наступательную операцию, хотя связанные с ней риски были очевидны.

Тухачевский закончил доклад. Дав высказаться всем присутствующим, Троцкий задал свой вопрос:

— Товарищ маршал, какие у нас есть средства, чтобы захватить Котельничи и при этом не сбавлять темпы наступления?

Тот после секундной паузы ответил:

— Чтобы выполнить обе эти задачи, необходимо