Затем произошло нечто куда более волнующее. 8 июня 1940 года к Уилеру пришел молодой армейский капитан, один из участников группы, и спросил, нужны ли сенатору «некоторые факты» о положении с обороной США. Он заявил сенатору, что в стране нет ни одного самолета, пригодного для боевых действий за океаном.

– Нужны три вещи, – сказал он, – бронезащита, емкие топливные баки и огневая мощь. У нас нет ни единого самолета, сочетающего эти три характеристики.

Он сообщил Уилеру, что военные самолеты США «пригодны для налетов на Кубу или Мексику, но не в состоянии противостоять современным военно-воздушным силам Германии». Когда правительство заявляет, утверждал капитан, что США имеют на вооружении «более 4 тысяч готовых к боевым операциям самолетов, 2600 из которых составляют ВВС», оно «лжет американскому народу».

Капитан и в дальнейшем продолжал снабжать Уилера подобной информацией. Сенатор обсуждал ее с Мэнли или с агентом Вирека в своей канцелярии, а те передавали все услышанное Бёттихеру или Штемпелю.

Офицер же, чувствуя безнадежность своих попыток остановить Рузвельта, решился на отчаянный шаг.

Летом 1941 года президент поручил оперативно-плановым управлениям штабов армии и военно-морского флота разработать, как выразился капитан, «план боевых действий американского экспедиционного корпуса». На самом деле речь шла о штабных разработках и ориентировочных подсчетах «потребности в военных материалах, необходимых для победы над потенциальным противником».

21 октября 1941 года «Уолл-стрит джорнал» сообщил, что работа над этим проектом продолжается, но не смог изложить никаких деталей. Автор статьи Юджин С. Даффид, не вдаваясь в подробности, заявил, что главная цель плана «разбить Гитлера».

Комплект этих документов назывался «Программой победы». Группа Смита – Линдберга рассматривала ее как бесспорное доказательство того, что, по мнению генерала Уэдемейера, «планируется вмешательство Соединенных Штатов в войну и что обещания президента Рузвельта не вовлекать нас в военные действия оказались лишь предвыборной риторикой».

Остановить президента на пути к войне и с этой целью предать гласности «Программу победы» – такое решение приняли противники политики Рузвельта. Неблаговидную роль исполнителя задуманной акции взял на себя капитан. 3 декабря 1941 года, закончив свой рабочий день в оперативно-плановом управлении военного министерства, он вынул из сейфа толстую папку с секретными документами «Программы», завернул в бумагу и, как обычный сверток, вынес из здания. По своему домашнему телефону офицер позвонил Уилеру и договорился встретиться с ним в тот же вечер на квартире сенатора. Капитан принес на встречу то, что Уилер позже назвал «самым охраняемым в Вашингтоне секретом».

– Вы не боитесь последствий? – спросил сенатор.

– Конгресс – это законодательная власть, – ответил офицер, – и, когда речь идет о человеческой жизни, он имеет право знать, что делает исполнительная.

Передавая Уилеру экземпляр «Программы победы», капитан и его единомышленники намеревались убедить сенатора, что план, предусматривающий «формирование армии вторжения численностью до 5 миллионов человек» и доведение общей численности вооруженных сил до 10 045 658 военнослужащих, разработан по распоряжению президента. По словам капитана, план уже представлен Рузвельту, и офицер хотел снабдить Уилера данными для использования в речи, в которой сенатор раскрыл бы сам факт существования «Программы победы», но без упоминания каких-либо ее конкретных деталей.

Уилер был очень удивлен. Документов оказалось много, требовалось время для ознакомления с ними. По просьбе сенатора капитан оставил ему все материалы на ночь, с тем чтобы утром взять их и положить на место до начала работы в военном министерстве.

После ухода капитана Уилер сделал совсем не то, о чем его просил офицер. Если пока все сводилось к серьезному нарушению правил хранения секретных материалов безответственным американским офицером, то сенатор США, по существу, встал на путь государственной измены.

Как только офицер ушел, Уилер созвонился с Чезли Мэнли из вашингтонского бюро «Чикаго трибюн» и попросил немедленно приехать к нему. Журналист приехал около восьми вечера и пробыл у сенатора почти до полуночи, делая выписки и диктуя длинные выдержки из документов специально вызванной личной секретарше Уилера.

Утром на следующий день в газетах «Чикаго трибюн», «Вашингтон таймс геральд» и «Нью-Йорк дейли ньюс», возглавлявших антирузвельтовскую прессу США, под огромным заголовком появилась сенсационная статья Мэнли.

«Конфиденциальный доклад, подготовленный совместно командованием армии и военно-морского флота по распоряжению президента, – говорилось в ней, – представляет собой программу беспрецедентной тотальной войны на двух океанах, в Европе, Африке и Азии. В своем докладе стратеги армии и ВМФ выражают уверенность, что «европейские державы, воюющие с Германией, не смогут нанести поражение ей и ее сателлитам». Поэтому они приходят к заключению, что, «если наши европейские союзники потерпят поражение, США должны вступить в войну и использовать часть своих вооруженных сил для наступательных боевых действий в Восточной Атлантике, в Европе и в Африке».

Мэнли утверждал в своей статье, что в соответствии с «Программой победы» дата 1 июля 1943 года «установлена для начала решающих действий американских сухопутных сил для сокрушения могущественной германской армии».

Опубликование «Программы победы» вызвало небывалую сенсацию и буквально потрясло членов администрации Рузвельта. Среди массы откликов наиболее лаконичным было заявление военного министра Генри Л. Стимсона:

«Эта публикация, несомненно, обрадует наших потенциальных противников… самое ужасное открытие заключается в том, что среди нас есть группа лиц… готовая добывать и разглашать подобные документы».

Позднее кое-кто выражал сомнение, что обнародование краденых материалов пошло на пользу Германии, уже через неделю объявившей войну Соединенным Штатам.

Подобные доводы оспаривались Марком Скиннером Уотсоном, военным обозревателем «Балтимор санпейперс» в книге «Начальник штаба» и были полностью опровергнуты захваченными немецкими документами и показаниями основных участников этого фантастического инцидента.

Вот какими были последствия этих событий.

В первой половине дня генерал фон Бёттихер получил ненадписанный конверт с подробными комментариями Элфорда Уильямса, основанными на тщательном изучении программы.

В 16.05 того же дня временный поверенный в делах Томсен послал в Берлин длинную телеграмму с изложением статьи Мэнли.

«Этот секретный доклад, – писал Томсен, – несомненно, подлинный план военных действий, разработанный по указанию Рузвельта. Вероятно, он и обсуждался на специальном заседании кабинета, о котором я сообщал в моем номер 3545 от 14 октября».

В 14.36 генерал фон Бёттихер направил германскому Верховному командованию более подробное донесение. Одновременно одному из испанских курьеров Карла Айтеля было поручено доставить в Германию заметку Мэнли и записи, сделанные на квартире Уилера.