Моральное оскудение произрастает из того, что на смену естественному эгоизму, себялюбию приходит извращенная страсть самолюбия, тщеславного, властолюбивого, кровожадного. «Дикарь живет в себе самом, а человек, привыкший к жизни в обществе, всегда — вне самого себя; он может жить только во мнении других, и, так сказать, из одного только их мнения он получает ощущение собственного своего существования… всё сводится К внешней стороне вещей… всё становится притворным и наигранным — честь, дружба, добродетель и часто даже сами пороки, так как люди, в конце концов, открыли секрет, как с их помощью прославиться… мы обладаем теперь, несмотря на такое обилие философии, гуманности, вежливости и высоких принципов, одною только внешностью, обманчивою и пустою: честью без добродетели, разумом без мудрости и наслаждениями без счастья… не таково изначальное состояние человека… один только дух общества и неравенство, им порождаемое, так изменяют и портят наши естественные склонности»[770].

Моральное оскудение перерастает в опустошенность личности. Психологическое отчуждение «размышляющий отшельник» Руссо очень точно описал, списав его со своего отчужденного одиночества, в котором он оказался за более чем 15 лет до своей смерти, когда он, отвергнутый своими друзьями, отлученный от общества людей и доживавший свои последние дни в уединении, прослыл, по его собственным словам, «настоящим чудовищем, отравителем, убийцей», «извергом человеческого рода»: «И вот я один на земле, без брата, без ближнего, без друга — без иного собеседника, кроме самого себя… Всё кончено для меня на земле… Всё, что вне меня — отныне чуждо мне. У меня нет в этом мире ни близких, ни мне подобных, ни братьев. Я на земле, как на чужой планете, куда свалился с той, на которой прежде жил. Если я что и различаю вокруг себя, — то лишь скорбные и раздирающие сердце предметы, и на всё, что касается и окружает меня, не могу кинуть взгляда без того, чтобы не найти там какого-нибудь повода к презрительному негодованию или удручающей боли… Одинокий на весь остаток жизни, поскольку лишь в себе нахожу я утешенье, надежду и мир, я не должен и не хочу заниматься ничем, кроме себя»[771]. Кульминацией отчуждения выступает всеобщий «разлом» культуры.

Таким образом, если все успехи человеческого рода беспрестанно отдаляют его от первозданного его состояния, в котором человек пребывал как в раю, то отсюда напрашивается очевидная мысль, что для преодоления всех невзгод, несчастий и страданий человечества как продуктов неравенства людей имеется лишь один выход — возврат к истокам, к природе, возврат к естественному состоянию, т. е. бежать от всего культурного, рассудочного, к естественному, устремиться от культуры к природе. Философский роман Руссо «Эмиль, или о Воспитании» начинается со слов: «Люди, живя в обществе, портят всё хорошее, что было создано природой». Приобретая способность жить в обществе, человек делается слабым, боязливым, приниженным, а его образ жизни, изнеженный и расслабленный, окончательно подтачивает его силы и мужество. Разум порождает самолюбие, а размышление его укрепляет, в силу чего человек отделяется от всего того, что его стесняет и удручает. Дикий человек же по недостатку благоразумия и ума всегда без рассуждений отдается первому порыву человеколюбия, состраданию. Очевидно, что сострадание для дикаря — это естественное чувство, которое заставляло его, не рассуждая, спешить на помощь всем, кто страдает, оно-то и занимает в естественном состоянии место законов, нравственности и добродетели. В общественном состоянии же это чувство пытаются привить силою разума. Всё это свидетельствует о вырождении человеческой природы, в силу чего он оказывается существом злым.

Итак, главная причина вырождения человека, по мнению Руссо, — жизненные удобства, которые человек доставляет себе. Источник всех его несчастий — эта его способность к совершенствованию, которая и вывела его из первоначального, естественного состояния. И если «в одном только инстинкте (курсив мой. — И. Ш.), — по словам Руссо, — заключалось для него (человека. — И. Ш.) всё, что было ему необходимо, чтобы жить естественном состоянии», то «…в просвещенном уме курсив мой. — И. Ш.) заключается для него лишь то, что ему необходимо, чтобы жить в обществе»36.

Безусловно, призыв женевского «размышляющего отшельника» «Назад к природе» не следует понимать буквально. Культура с ее злом есть факт. Человек, рождающийся в обществе, не может вырасти дикарем. Хотя Руссо и идеализировал прошлое, но он прекрасно понимал, что современное ему человечество, испытавшее уже на себе все прелести, комфорт «окультуренной» научными и техническими знаниями жизни, по природе своей уже, извращенной, по сути, не готово отказаться от преимуществ «общественного состояния», тем более, что естественное состояние утеряно раз и навсегда. А потому он призывал сохранить «общественное состояние», но дать ему другое направления развития, которое бы позволило устранить вредные последствия предшествующего развития. Поскольку все бедствия человечества были порождены противопоставленной природе культурой, то при таких обстоятельствах следовало придать культуре такой направление, которое бы приблизило ее естественному состоянию.

С этой целью Руссо предлагал в рамках преобразуемого «общественного состояния» возродить ряд черт состояния естественного. Среди них он выделял следующие: 1) природное равенство всех; 2) равенство людей в имущественном отношении; 3) отсутствие политической жизни, жизнь была простой и уединенной; 4) свобода для людей; 5) отсутствие узаконенной частной собственности; 6) полная независимость людей друг от друга: люди не нуждались друг в друге, не имели никакого желания вредить друг другу, довольствовались самим собою; 7) жили ордами, стадами, или некоторого рода свободными ассоциациями, которые не налагали ни на кого никаких обязательств; 8) имели только действительные умеренные потребности и были подвержены лишь немногим страстям; 9) дикарь вел образ жизни простой, однообразный и уединенный, который был предписан человеку природой и позволял избежать почти всех болезней. Это были как бы «звери», которые в этом состоянии не имели между собой ни какого- либо рода отношений морального характера, ни определенных обязательств, не могли быть ни хорошими, ни дурными и не имели ни пороков, ни добродетелей, но имевшие только истинные потребности, не извращенные будущей культурной и социальной жизнью. В естественном состоянии людям нечего было терять, они не имели не малейшего понятия о «твоем» и «моем», как и понятия о справедливости, не знали ни тщеславия, ни преклонения, им уважения, ни призрения, и им не надо было ни страшиться зла, ни ждать добра от кого бы то ни было. Дикарь не зол как раз потому, что ему не ведомо, что значит быть добрым. Он находится как бы по ту сторону добра и зла. Не развитие знаний, а безмятежность страстей и неведение порока мешают ему совершать зло. И это состояние Руссо считает наиболее благоприятным и наиболее подходящим для человеческого рода.