После разговора с Лощевским Лариса хотела было позвонить Илье, но боялась, что долгие телефонные переговоры могут съесть кучу денег. А ей теперь придется экономить – мало ли на что они могут понадобиться. Нателла позвонила сама.

– Почему твой сотовый не отвечает? Деньги кончились? – Подруга даже не поздоровалась. – Есть что от полиции?

– Сотовый украли… – обессиленно ответила Лариса. – От полиции пока ничего нет.

– Вот еще тоже! Ну, купи себе новый, что ли! А от консула тоже ничего?

– Тоже ничего.

– Так ты поезжай опять туда, в полицию, к консулу. – Чувствовалось, что Нателка сама готова сию минуту бежать куда-то, лететь, только бы не сидеть на месте в бездействии. – Их всех пихать надо в зад, чтобы шевелились!

– Поеду, – согласилась Лариса. – Сейчас соберусь и поеду. Жалко, у меня фотографии с собой нет. Они просили, но ты же знаешь, я не сентиментальна, не таскаю с собой Анины снимки.

– Ну ты даешь! – возмутилась Нателла. – Что сразу не сказала, я сегодня же вечером, как только буду дома, сразу тебе перешлю, хоть сто штук. Там в отеле Интернет-то есть где-нибудь?

– Не знаю, спрошу на ресепшне. – Лариса чувствовала, что как-то плохо, медленно соображает. – Наверняка есть, если не для постояльцев, то уж для персонала-то точно.

– Ну, так зайди завтра с утра в свой почтовый ящик, я тебе брошу несколько фоток! И вообще, если есть Интернет, можно же и общаться побольше, а то ты на телефоне в трубу вылетишь.

– Да, я как-то не подумала, – вяло согласилась Лариса.

– А ты чего такая дохлая? – Нателла уловила непривычную пассивность подруги. – Ты давай не раскисай там! Ты ела вообще что-нибудь за эти дни?

– Ела? Кажется, нет. – Лариса и на самом деле не помнила, ела ли она с тех пор, как вышла из самолета. – Нет, пила только.

– Так ты что, помереть там хочешь, что ли? Ты давай ешь, тебе силы нужны! – Нателлу просто раздирала невозможность вмешаться в ситуацию лично. – Слушай, хочешь, я прилечу к тебе? Нельзя же так!

– Да что ты, Нателлочка, я справлюсь. – Ларисе стало неловко, что она так распустилась перед подружкой. – Я схожу сейчас поем, ты не волнуйся. Узнаю, если Интернет есть, я тебе пошлю имейл.

– Ну, давай! – Нателка облегченно вздохнула. – Ты только не думай о плохом, она найдется, вот увидишь!

Лариса спустилась на первый этаж. Из широких стеклянных дверей ресторана выходили толпы позавтракавших туристов, с пляжными сумками, в шлепанцах и почти голые – на отдыхе и наши, и немцы, и итальянцы всегда расслабляются так безгранично, что почти утрачивают чувство приличия. Толстая тетища так шваркнула ее своей сумкой по коленке, что Лариса споткнулась и едва не упала. Тетка величаво проплыла мимо.

Лариса вошла в зал, быстро взяла себе булочку и сок, заказала пронырливому официанту кофе и села в угол. Еда не лезла в горло, но она заставила себя проглотить сок и булку, потом быстро выпила кофе без сахара – Нателла права, силы ей необходимы.

На ресепшне милая смуглая девушка на приличном русском объяснила ей, как пройти в интернет-кафе. Там, заплатив два евро, она села за компьютер, быстро вошла в свой почтовый ящик, отправила Нателле на домашний адрес записку всего из двух слов: «Это я». Теперь оставалось только ждать фотографий.

Остаток дня она просидела, точнее, пролежала в номере, скорчившись на постели и прислушиваясь к каждому звуку в коридоре. Вдруг да услышится голос Ани или хоть придут полицейские, что-то скажут. Но и телефон молчал, и за дверью стояла тишина.

Ночь Лариса тоже не спала, обливаясь мучительным потом, думала: что с ней, где она сейчас, девочка моя, ангел мой…

Аня устала лежать в постели. Когда ей уже другая сестричка – беленькая и полненькая – принесла ужин, она спросила по-английски: «Долго мне тут еще лежать?» Сестра всплеснула полными ручками, что-то сказала по-французски, качая головой, и вышла. Минут через пять вошел Павел Николаевич, опять в своем синем костюме, но в другой сорочке – розовой.

– Ну, как вы, Анечка? – радушно спросил он, подходя постели.

– Да ничего, лежать только надоело, – удрученно ответила Аня. – И маму хочу увидеть. Как она? Ей лучше?

– Да-да, конечно, лучше намного, она сейчас в палате интенсивной терапии, туда, к сожалению, тоже нельзя, но совсем скоро ее переведут к вам. – Он присел на стул. – Аня, к сожалению, вам придется пройти еще одно исследование. Врачи так и не определились с токсинами, поэтому не могут вас выписать.

– А что будут делать-то?

– Нужно взять немного костного мозга. – Павел Николаевич развел руками.

– Ой, это из позвоночника? – Аня возмущенно замотала головой. – Ни за что, это же больно ужасно! Что вы, я не хочу!

– Да нет, Аня, конечно, не из позвоночника. – Он успокоительно похлопал ее по ладони. – Это совсем безболезненно, вот отсюда, из подвздошной кости. – Он показал себе на бедро. – Берут маленькой иголочкой совсем чуть-чуть, вы и не почувствуете, вам сделают легкий наркоз и обезболивание. Понимаете, без этого понять, что с вами случилось, невозможно. А если не вылечить, отравление может плохо кончиться. Кроме того, вы поможете назначить правильное лечение и вашей маме. Ведь ей такую процедуру пока делать нельзя, согласны?

– Ну, если маме… – Аня подумала минуту. – Ну ладно, пусть делают, только чтобы не больно, а то я кричать буду!

– Ну, вот и отлично! – Павел встал, посмотрел на часы. – Видимо, завтра утром это и сделают, а там и выпишут и вас, и маму. Ужинайте, приятного аппетита!

Аня, толком не пообедавшая, на самом деле с аппетитом съела и салат, и кусок курицы, и какую-то вкусную штуку на десерт – что-то вроде ром-бабы, только залитой нежным шоколадным кремом. И заснула быстро – может, завтра ей наконец разрешат увидеться с мамой?

За полчаса до назначенного времени Маша уже сидела в кафе, пила кофе и ждала Вагнера, поминутно поглядывая на стеклянные двери. В голову лезли только мрачные образы – убитая горем Лариска, рыдающая Анна. Впрочем, ее она почему-то представляла не в нынешнем взрослом виде, а маленькой девочкой, которая любила «тетю Машу», всегда придумывавшую что-то интересное. То игру «в принцесс», в которой она сама изображала жуткую зануду-воспитательни цу маленькой принцессы Аннеты, то выпуск домашней стенгазеты со стихами и карикатурами то кулинарный конкурс на лучший десерт, то прятки в парке… Машке нравилось возиться с дочкой подруги, тогда она и сама себя ощущала хулиганистой девчонкой, забывая о своей бездетности, которая с возрастом все больше ее тяготила.

Маша подозвала официантку и заказала еще чашку кофе, хотя во рту и без того было горько. Официантка, в коричневом форменном платье и белом фартучке, с неприветливым веснушчатым лицом, выразительно поджала губы – наверное, ждала заказа побольше, но эта невысокая блондинка в джинсах явно не собиралась ужинать. Отошла, виляя тощим задиком, выражавшим полное презрение к таким экономным клиентам. Маша даже усмехнулась, прочитав все телесное послание от первой буквы до последней.