– У вас, небось, перед всеми занятиями переклички?

Чинарёв раздраженно кивнул.

– Со вставаньем во-фрунт и ответствованием «Я!»?

Чинарёв еще раз кивнул.

– Я так и думал, – Изверг возобновил брожение по рубке. – Анекдот, ей-ей анекдот… Чем больше галдежа про борьбу за мир, тем больше… я бы даже сказал, тем бесстыднее… – старческое бормотанье постепенно утрачивало остатки разборчивости. – Даже не только в странах; даже в Организации Объединённых Рас – департамент обороны; в Лиге – директорат обороны… А уж министерств обороны очуметь можно сколько… Все, вишь, только обороняются. Новославия в целях обороны аннексирует Темучин; Конфедерация Истинных Демократий в целях обороны же норовит данную планету реаннексировать; ООР в целях борьбы за мир пытается вышибить с Темучина и тех, и других… Целая свора оборонщиков и ни одного агрессора! Анекдот!

– Чего это вас, как Льва Толстого, потянуло на войну и мир? Больше, что ли, совсем делать нечего? – резковато осведомился Чин, с нетерпеньем косясь на исчёрканный строками монитор.

Опять пропустив мимо ушей дерзость студенческого вопроса (вместе с самим вопросом), Изверов продолжал бормотать:

– А Лига, защищаясь от хакеров, ликвидирует перифирийный блокшив. Вместе со всеми, на нём пребывающими. По сравнению с Темучинским кризисом, конечно, сущая безделка. Подумаешь, четыре человека! Ерунда ерундовая, право слово…

Чинарёв перестал смотреть на экран и уставился на Изверга: казавшееся пустопорожним брюзжание ветерана прорезалось смыслом – неожиданным и весьма неприятным. Но именно теперь-то помянутый ветеран и решил замолчать. А чуть позже, когда утративший терпенье студент раскрыл было рот для вопроса, оный ветеран затеял прикидываться дурачком.

– Да знаю я, знаю всё, что ты можешь сказать! – раздраженно рявкнул он, не дав Чину произнести ни единого мало-мальски членораздельного звука. – Хочешь мира – готовься к войне; лучший способ обороны – нападение; ради большого нужно жертвовать малым… Ещё, чего доброго, вспомнишь, что цель чего-то там оправдывает… А вот ничего она не оправдывает! Ничегошеньки! Когда самую пресветлую цель трогают грязными лапами, она начинает смердеть! И даже не в этом дело. Враньё – вот что всего мерзостней! Зачем? Ведь все понимают всё; и все понимают, что все понимают всё; и тем не менее опять-таки все же продолжают кривляться, как в дрянном балагане… – Метания Изверга по тесноватой рубочной конуре сделались почти до непристойности исступлёнными, как вдруг на очередном вираже экс-великий космонавт прямо с ходу влепил себя в пользовательское кресло и развалился там, задрав ногу за ногу. – Даже хакеры… Можно подумать, если бы Лига заплатила хоть на долю процента больше, чем горпигорцы, то ты… верней, Чингизхан… то есть ещё точнее – Молчанов…

– Да я не… – дёрнулся было Чин-чин, но Изверг оборвал его возмущенное вяканье небрежно-раздраженным мановением длани:

– А мне чхать с длиннейшего апоастра, кто ты там есть поправде! Меня сейчас не правда достаёт, а брехня! Всегалактического, вселенского масштаба брехня! Которая везде и во всех! – экс-космоволк с такой злобой пристукнул кулаками по собственному колену, будто бы именно его считал главным вместилищем помянутой вселенской брехни. – Вот, небось, в древности в нашем с тобой праотечестве министерство обороны именовалось попросту: военным. Предки наши были не менее беспринципны, чем мы, но более честны; они точно так же сграбастывали целые страны единственно ради собственной выгоды, но чаще нас называли вещи правильными именами…

Примолкнув на миг, Изверов с силой растёр веки дрожащими пальцами и вдруг спросил совершенно нормальным своим, привычным, чуть насмешливым голосом, в котором ни малейшего следа не осталось от давешней взвинченной истеричности:

– Кстати, друг-студиоз, а что вы здесь делаете в третьем-то часу ночи? Порядочным деткам давным-давно полагается быть в постельках…

Другу-студиозу хотелось бы побеседовать на совершенно иную тему, но, чуть размыслив, он решил пока на Изверга не давить (дави – не дави, а чёртов ветеран всё едино ни хрена не расскажет, пока не захочет сам). Так что друг-студиоз вздохнул украдкой и принялся неохотно объяснять:

– Проблемы с программой. Один из файлов почему-то оказался пустышкой – ну, только название и ничего кроме. Вот, восстанавливаю.

– Что-то серьёзное? – Изверов равнодушно зевнул.

– Не-а, – Чин огляделся, выискивая, куда бы присесть, и, не найдя ничего более ли менее подходящего, уселся на случившийся рядом затянутый прозрачной шторкой сенсорный пульт. – Ничего особенного: база данных с очень примитивным алгоритмом составления.

– Угу… Кстати, учти, что ты опёрся дюзой о панель катапульты жилого модуля, – Изверг снова зевнул. – Значит, чиф-комп покамест комплектует твою базу, а ты тем временем решил с его же помощью предаться стихосложению? Похвально… А откуда же взялась пустышка? Сбой копирования? Деточка Лена всерьёз-таки попортила ваши «семечки»?

– Откуда вы?..

– От верблюда, – мило ухмыльнулся экс-космоволк. – Глупый ты, мальчик. Прежде, чем заклеивать следящие датчики, вспомнил бы, что на корабле такого класса все системы многократно дублированы. Все. В том числе и интерком. И вот этот компьютер, конечно же, здесь не единственный. И даже не самый мощный, хоть и называется «чиф». В бортовой локальной сети восемнадцать операционных единиц – от сервис-процессоров до глобфункционального супербрэйна. Так-то вот.

– Выходит, и здесь тараканий принцип главенствует – видишь одного, значит, их десять… – скривил губы в хмурой усмешке Чин-чин.

– Кстати, о тараканах… – Изверов замялся, примолк, словно бы в размышлении.

Со своего импровизированного насеста Чин мог видеть только отражение Извергова лица в слепом экране внутреннего контроля. Да и то, в общем-то, не отражение было, а так – полублик в полумраке. Скорее всего, мимолётная издевательская гримаса на этом самом отражении Чину попросту примерещилась. Или вообразилась.

– Да-с, о тараканах, – повторил, наконец, Изверг, с поистине изверговским удовольствием косясь на безмолвного практиканта, – Зря вы поспешили делитить то, что комп скопировал со злосчастного насекомого. Как-никак открытие, причём из неслабых. Только вдумайтесь: информа…

– Вдумываться – дело яйцеголовых, – раздраженно перебил Чинарёв.

Изверов неуклюже зашаркал ногами по псевдоковру, разворачивая кресло. Тонущая в недрах пользовательского сиденья дряхлая фигура вновь открылась Чинарёвскому взору, и ничего в ней, в фигуре этой, вроде бы не изменилось (разве только взгляд опять понаждачнел), но Чин мгновенно ощутил стремительно нарастающий дискомфорт. Такой дискомфорт и так стремительно нарастающий, что покаянное «простите» вымямлилось как-то вдруг и само собой.

Изверг легонько поёрзывал, покачивал кресло (вправо – влево, вправо – влево); шарнирная опора вторила этому ёрзанью монотонным, едва различимым скрипом – казалось, что это скрипят колышащиеся на лице старого космоволка красные отсветы стенных плафонов.