Машина поднималась по извилистой дороге, которая вела к ее дому, а рука Беллы уже лежала на ручке дверцы.

Я сразу же выйду, затем скажу: «Спасибо и спокойной ночи», твердила она себе. Автомобиль, резко шурша шинами по гравию, повернул на дорожку, ведущую к дому.

Белла затаила дыхание.

Ее пальцы уже сжимали дверную ручку, но случилось что-то странное. Вместо того чтобы толкнуть дверцу и выйти из машины, девушка повернулась к Марио.

— Спасибо за обед, — тихо сказала она, — он был замечательный. И продолжала сидеть, не делая ни малейшего движения.

Марио взглянул на нее.

— Пожалуйста. Я думаю, мы могли бы как-нибудь снова пообедать вместе. — И не спеша наклонился к ней и поцеловал в уголок губ. — Спокойной ночи, — прошептал он, — приятных сновидений.

— Спокойной ночи.

В каком-то трансе Белла открыла дверцу. Этот поцелуй не значил ничего особенного, но она не могла не признаться, что был приятен ей.

Девушка вышла из машины, не чуя под собой ног. Казалось, земля качается и куда-то уплывает. Какое чудесное пожелание спокойной ночи!

Марио наблюдал, как Белла поднимается по ступенькам, дождался, когда зажжется свет в ее окнах и она появится на балконе целой и невредимой.

Потом, помахав ей в ответ на прощание, он развернул машину и направился назад в палаццо Ронцани.

Радость ключом била в его груди! Еще немного усилий, и она будет принадлежать ему. Он резко надавил на газ и стиснул руль. Его план удался!

В последующие дни Белле все труднее и труднее удавалось сосредоточиться на фарфоре Бускетти.

Доктор Ламберти, будучи весьма доброжелательным человеком, уделял ей много времени, да и другие работники фабрики, некоторые из которых принадлежали к потомственным династиям, старались во всем помочь девушке.

Старый Леонардо Каттеци, расписывающий фарфор, с гордостью рассказывал ей, что научился этому искусству у своего отца, а тот — у своего. И каждый Каттеци сидел на том самом месте, на котором сидит сейчас он, расписывая хрупкие чашки, блюдца, вазы, рисунок которых передавался из века в век. Хотя, увы, пожаловался он, традиция на нем закончится. Его сын предпочел заняться банковским делом.

С одной стороны, Белла была полностью поглощена своей работой и довольна тем, как идут дела. Знания, приобретенные на фабрике, ее личный опыт добавят увлекательности ее книге, сделают живой, необычной. Энтузиазм девушки возрастал день ото дня.

Но с другой стороны, она чувствовала себя как бы отстраненной от всего этого. Ее мысли были далеко. Марио! Не думать о нем становилось все более невозможным. Он появлялся в ее сознании в самый неподходящий момент.

Бывало, что она склонялась над каким-нибудь шедевром в маленьком музее фабрики, и вдруг ловила себя на том, что видит перед собой его глаза, лукавую улыбку, слышит чарующий голос. Она не думала о дивном полупрозрачном фарфоре, о замечательной росписи, о том, что это искусство переживет века. Ее мысли были более земные.

Хотя, наверное, «земные» было не лучшим словом, чтобы описать то, что она чувствовала. Поцелуи Марио наполняли ее такими захватывающими, возвышенными ощущениями, каких она ни когда еще не испытывала.

Она думала о сильных руках, обнимающих ее, о его губах, нежно касающихся ее полуоткрытого рта в поисках поцелуя, о поцелуе… Думала с замиранием и дрожью…

Ее сердце оживало, словно просыпалось, погруженное в сон маленькое заколдованное королевство, в предвкушении неизведанного блаженства.

Белле исполнилось уже двадцать четыре года. У нее были прежде легкие увлечения, странно, если бы их не было. Были приятели, чьи поцелуи ей нравились, но их волнующая сладость проходила мимо, не затрагивая ее души.

С Марио все было иначе. Его ласки не были просто приятными, они приводили ее в трепет, и она не знала, чего больше в этом трепете — страха или восторга?

Белла пыталась себя понять. Несомненно, тому виной ее наивность: что касалось мужчин и любви, у нее действительно мало опыта. Марио однажды отметил, что она ждет удовлетворения только от работы. Может быть, в определенной степени это так и было в последние годы, когда она действительно подчинила личную жизнь карьере. Но теперь, когда она встретила настоящего мужчину, все встало на свои места.

Белла печально улыбнулась. Вряд ли Марио соответствовал ее представлениям о прекрасном принце.

Нельзя отрицать, что он произвел на нее потрясающее впечатление. Но их взаимное влечение ни к чему не вело. Он был граф, плейбой, искушенный во флирте и обольщении, а она серьезная, делающая карьеру девушка с очень твердыми понятиями о любви.

Для нее это была не игра, так уж ее воспитали. И она верила, что нельзя пускаться в любовные приключения только ради развлечения. Любовь и секс должны быть основаны на доверии, иначе это лишено смысла. Слишком рискованно и бесчестно. Поэтому ее краткому приключению с Марио суждено на этом закончиться. Как ни жаль, но альтернативы просто не существует.

Придя к такому выводу, Белла почувствовала себя значительно лучше, несмотря на то что греховные мысли все еще теснились в ее голове. Но скоро и они исчезнут. Она навсегда покончит с этим.

Со времени обеда в палаццо Ронцани от Марио не было никаких вестей. И это неудивительно — вокруг него достаточно молодых женщин, не стоило тратить силы, чтобы добиться расположения какой-то там несговорчивой девицы.

Но когда она думала, что могла бы заполучить ценные иллюстрации для своей книги, ей становилось не по себе.

Говорил ли он с братом, как обещал, или это все пустое? Сомнения снова охватили ее. Может быть, ей все же следовало позвонить ему? Сделать маленькое усилие? Нет, она не решалась.

Марио мог подумать, что она желает продолжить знакомство! Но ведь это касается исключительно ее книги — и только, убеждала она себя. Было бы сумасшествием не довести дело до конца только из-за каких-то личных амбиций!

Белла не выдержала и позвонила в тот же день.

— Я бы хотела поговорить с графом, — сказала она, когда мужской голос отозвался: «Личная канцелярия графа Пазолини».

— Минуточку, — ответил ей Витторио, перейдя на английский и скрывая легкую улыбку: это, по-видимому, та самая американка, которую он разыскал для своего хозяина. — Сейчас узнаю, у себя ли граф.

Марио был у себя.

— Вы меня случайно застали! Я уже собирался уходить, — сказал он, взяв трубку. И не успела она слова произнести, как он продолжил: — А я уже было решил, что вы раздумали полюбоваться нашим столовым сервизом. Почему бы вам не прийти сегодня? Скажем, около четырех, хорошо? Я устрою так, чтобы вы смогли увидеть его. Согласны?

Белла улыбнулась. Марио действительно говорил так, как будто страшно спешил. Поэтому она просто сказала: