Автомобиль остановился слишком быстро, я даже не успела успокоиться. А перед нами уже высился двухэтажный особняк из белого камня. Из окон лилась музыка. Классика, и, кажется, играл живой оркестр. На этот раз Эд был галантен. Вышел из авто первым и подал мне руку. Я прикоснулась к его ледяным пальцам. По коже пробежали мурашки, но привычный Эд казался ближе, чем какая-то там богиня судьбы.

Мы пошли по широкой гравиевой дорожке. Автомобиль тут же отогнали — я даже не заметила, кто сел за руль. Зато стоило ступить на порог, как двери распахнулись, словно в сказочном фильме, и перед нами возникла самая красивая женщина из всех, кого я видела.

Высокая, выше меня на полголовы при моих метре семидесяти. Стройная, с пышной грудью и длинными ногами. А лицо! Словно вырезанное скульптором! Прямой нос, большие голубые глаза, полные губки, золотистые ангельские локоны. Чудо, а не девушка.

— Эонард! — радостно воскликнула она и повисла на шее Эда.

Тот поморщился и отстранился.

— Фортуна, — слишком холодно для брата ответил он, — прекрасно выглядишь.

— А ты — как всегда, — рассмеялась Судьба. — Такой же угрюмый и нелюдимый. Но что я вижу! Кто это дитя?

— Александрина. Смертная.

— Ах! — Фортуна прижала к щекам ладошки. — Какая жалость. Сочувствую, милочка. Но ничего, смертность — это не приговор. Проходите, гости уже в сборе. Чувствуйте себя как дома.

Я и так чувствовала себя, как на каторге. Голова кружилась. Слишком остро пахло духами. Хотелось немедленно уйти, но Эд провел меня через огромный холл в огромную гостиную. Там было больше людей, чем студентов потока на лекции. Они болтали. Кто — сидя на диванчиках, кто — расположившись у окон.

Как только мы появились в комнате, разговоры стихли, словно по мановению волшебной палочки. Вся толпа незнакомцев уставилась на нас. Эд сдержанно кивнул. Снова заиграла музыка и гости, кажется, вернулись к беседе. Но я чувствовала взгляды, словно проникающие под платье, под кожу. Кто они? Такие же бессмертные существа? Или просто приближенные Фортуны?

Рядом снова появилась хозяйка торжества.

— А вот и я! Эонард, милый, я так боялась, что ты не придешь!

— Я бы не пришел, но ты умеешь уговаривать, — сквозь зубы процедил Эд.

Наконец-то я узнала его настоящее имя! Хотя настоящее ли?

— Ой-ой-ой, — захихикала Фортуна. — Мой злобный старший братец. Совсем отгородился от мира. Разве тебе больше не хочется вернуться домой?

— Нет. — Эд прошел к свободному диванчику. — Александрина, присаживайся.

Я словно превратилась в статуэтку — села, распрямила плечи и замерла. Фортуна заняла место слева от брата, я — справа.

— У вас роман? — в лоб спросила сестрица.

На лице Эда не промелькнуло ни одной эмоции.

— Нет. Работа.

— Фи. — Фортуна скривила носик. — Работа. Все играешь со смертными? Не надоело?

— Нет.

— Да что ты заладил! — Девушка топнула ножкой, обутой в алую туфельку. — Нет, нет… С каждым разом становишься все больше похожим на свой символ! Тик-так, тик-так… И никаких других мелодий.

Эд молчал. Даже мне захотелось встряхнуть его за плечи. Фортуна ведь сестра ему. Ладно — я. Почему с ней-то так холодно?

— Хочу танцевать! — подскочила Фортуна. — Пригласи меня, братец.

— Я не один, — напомнил Эд.

— Александрина подождет. Правда же, милая?

Эд так на меня глянул, что я растерялась. Сказать «да» — и он меня уничтожит. Сказать «нет» — и обрести врага в лице Фортуны. Решила, что Эда я дольше знаю, да и контракт у нас… Я ему полезнее живая.

— Подожду.

Стоило словам сорваться с губ, как Фортуна схватила Эда за руки и заставила подняться с дивана. Оркестр заиграл вальс. Я бы наслаждалась музыкой, если бы не ситуация. А Фортуна опустила ладошки на плечи брата. Она улыбалась, Эд оставался безучастен.

До чего же красивая пара! И непохожая. В Эде не было ничего ангельского. Он казался куклой рядом с живой, прекрасной Фортуной. Зато двигался обворожительно. Хотелось смотреть и смотреть, как он вальсирует по комнате, увлекая за собой сестру. Для меня время замерло. Вот бы самой оказаться на ее месте…

Пришедшая мысль напугала. Я поспешила отвернуться. Эд словно почувствовал, потому что секунду спустя уже сидел рядом, а раздосадованная Фортуна танцевала с другим кавалером.

— Ты жесток с нею, — тихо сказала я.

— Ненавижу, — чуть слышно ответил Эд.

— За что?

Он промолчал. Да, странно ожидать ответа от того, кто никогда не опускается до объяснений. Пришлось смириться. Я заметила, что за Эдом следят, но наш диванчик обходят стороной.

С другой стороны, это даже радовало. Хотя на приеме и было полно людей, они казались странными. А если они такие, как Эд? Управляют определенными силами. Тогда сочувствие Фортуны по поводу моей смертности выглядит как нельзя кстати.

— Дорогие гости, прошу к столу, — раздался голосок хозяйки.

— Ничего не ешь и не пей, — шепнул Эд на ухо.

Вот тебе, приехали! И как я буду сидеть за столом? А главное — что скажу Фортуне?

— Почему? — решила все-таки задать мучающий вопрос.

Эд взглянул на меня так, что желание спрашивать исчезло. Мы миновали длинный коридор и очутились в просторном зале, через который протянулся стол, заставленный едой. Чего здесь только не было! Напитки, фрукты, мясо, птица, салаты. И много чего неведомого. Желудок требовательно заныл, но я помнила предостережение Эда. Надеюсь, он и правда серьезен, а не хочет выставить меня дурочкой.

Эд попытался сесть подальше от Фортуны, но не тут-то было.

— Эонард, милый, — она схватила его за руку и увлекла к своему месту во главе стола, — составь мне компанию. Я так редко тебя вижу!

Эд едва уловимо вздохнул. Я присела рядом. Нет уж, раз он просил ничего не есть, то и не буду. В конце концов, Эда я уже несколько недель знаю, а Фортуну вижу впервые в жизни.

Заиграла музыка, появились официанты.

— За именинницу! — поднял бокал мужчина, сидевший напротив.

— За именинницу! — подхватили гости.

Так у Фортуны день рождения? Как неловко получилось. Я даже ее не поздравила. Эд тоже — хорош гусь! Мог и предупредить. Но мой спутник оставался безучастен и едва пригубил вино из бокала. Я же только сделала вид, что пью.

Фортуна развеселилась. Так пленительно улыбалась, что любой бы попал в ее сети. Она то и дело пыталась заговорить с братом, но Эд отвечал односложно, а то и вовсе игнорировал вопрос. Почему же они не ладят?

— Александрина, милая, а ты отчего не кушаешь?

Оставив в покое брата, Фортуна обратилась ко мне, и я ляпнула первое, что пришло в голову: