Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Мой возраст, — подумал Гамаш. — Неужели та развалина на полу была моим ровесником?»
— И я сомневаюсь, что он был бездомным.
— Почему?
— Прежде всего, он очень чистый. Он заботился о себе. Да, одет он был неважно, но не все же мы можем выглядеть как инспектор Бовуар.
По лицу Бовуара скользнула самодовольная улыбка.
— По внешнему виду ему, может, и было семьдесят, но организм его находился в неплохом состоянии. Потом, я осмотрела его одежду. Одежда тоже чистая. И латаная. Старая, изношенная, но propres.[20]
Она воспользовалась квебекским словом, которое теперь редко употреблялось. Разве что пожилыми родителями. Но здесь оно казалось вполне подходящим. Propre. Никаких изысков. Ни намека на моду. Но крепкая, чистая и презентабельная. В этом слове было какое-то обветшалое достоинство.
— Мне еще придется поработать, но вот вам предварительные результаты. Я переправлю их по электронной почте.
— Bon.[21]Нет ли у вас предположений, какого рода работой он занимался? Как он поддерживал форму?
— В какой фитнес-центр ходил, вы хотите узнать? — В ее голосе послышалась улыбка.
— Именно, — подтвердил Гамаш. — Он что, бегал трусцой или поднимал тяжести? Крутил педали на велотренажере или занимался по системе пилатес?
Коронер рассмеялась:
— Навскидку я бы сказала, что ходьбы было мало, но много поднятия тяжестей. Верхняя часть его тела чуть более тренирована, чем нижняя. Буду иметь ваш вопрос в виду во время работы.
— Merci, docteur,[22]— произнес Гамаш.
— И еще одно, — добавил Бовуар. — Орудие убийства. Какие-нибудь уточнения? Идеи?
— Я как раз сейчас собираюсь перейти к этой части вскрытия, но на скорую руку я уже посмотрела, и мой вывод остается прежним. Тупое орудие.
— Например, кочерга?
— Не исключено. Я заметила что-то белое в ране. Может быть, это зола.
— Завтра утром у нас будут лабораторные результаты по кочергам, — сказал Гамаш.
— Дам вам знать, если обнаружится что-то новое.
Доктор Харрис повесила трубку как раз в тот момент, когда появилась агент Лакост.
— Погода улучшается. Закат будет чудесный.
Бовуар недоуменно посмотрел на нее. Предполагалось, что она будет прочесывать Три Сосны в поисках улик, пытаться найти орудие убийства и самого убийцу, опрашивая подозреваемых. А она заявилась — и сразу о закате?
Он взглянул на своего начальника, который подошел к окну, на ходу попивая кофе. Гамаш посмотрел в окно, повернулся и сказал:
— Красиво.
В центре временного штаба был установлен стол для совещаний, вокруг которого полукругом расставлены рабочие столы и стулья. На каждом столе — телефон и компьютер. Это слегка походило на планировку деревеньки Три Сосны, причем стол для совещаний напоминал подобие деревенского луга, а рабочие столы — магазины вокруг него. Такое расположение было древним и давно проверенным.
Неподалеку от них нерешительно топтался молодой полицейский из местного отделения; по его виду было ясно, что он хочет что-то сказать.
— Чем могу помочь? — спросил старший инспектор Гамаш.
Остальные полицейские из местного отделения замерли и уставились на него. Некоторые переглянулись с понимающими улыбками.
Молодой человек расправил плечи:
— Я бы хотел помочь вашему расследованию.
Наступила мертвая тишина. Даже технический персонал перестал работать — так происходит с людьми, которые становятся свидетелями страшного бедствия.
— Что-что? — спросил Бовуар, делая шаг вперед. — Что вы сказали?
— Я бы хотел помочь расследованию.
Теперь молодой полицейский увидел несущийся на него грузовик с отказавшими тормозами. Но он слишком поздно осознал свою ошибку.
Он понял все это и замер, то ли от страха, то ли от куража — сказать было трудно. За его спиной четыре или пять плечистых сотрудников местной полиции стояли, скрестив руки на груди, и не делали ничего, чтобы ему помочь.
— Разве вы не должны устанавливать столы и прокладывать телефонные линии? — спросил Бовуар, подходя ближе к молодому полицейскому.
— Я уже занимался этим, все работы закончены. — Хотя в его голосе не было прежней уверенности, он не отступал.
— И с чего вы решили, что можете быть тут полезны?
За спиной Бовуара стоял старший инспектор — молчал, наблюдал. Молодой полицейский, отвечая на вопросы, смотрел на инспектора Бовуара, но потом снова пересекся взглядом с Гамашем.
— Я знаю этот район. Знаю людей.
— Они тоже. — Бовуар указал на полицейских, стоявших за спиной у парня. — Если у нас вдруг возникнет нужда в помощи, то почему мы должны выбрать вас?
Этот вопрос обескуражил молодого полицейского, и он на несколько мгновений погрузился в молчание. Бовуар махнул рукой, отпуская его, и пошел к своему столу.
— Потому что, — сказал молодой полицейский старшему инспектору, — я попросил об этом.
Бовуар замер, развернулся и посмотрел на агента недоуменным взглядом.
— Pardon?[23]Pardon? Это отдел по расследованию убийств, а не детские игры. Вы хоть состоите на службе в Квебекской полиции?
Вопрос был вполне уместный. Полицейскому на вид было лет шестнадцать, и форма была ему великовата, хотя он и предпринял попытку подогнать ее под себя. Он стоял впереди, его confrères[24]— сзади, что напоминало эволюционное древо, на котором молодой полицейский представлялся ветвью, обреченной на вымирание.
— Если вы закончили свою работу, то я прошу вас уйти.
Молодой агент кивнул, развернулся, собираясь заняться своими делами, увидел перед собой ряд коллег и остановился. Потом обошел их. Гамаш и люди из его бригады не сводили с парня глаз. Последнее, что они видели, перед тем как отвернуться, это его спину и красную как рак шею.
— Надо поговорить, — сказал Гамаш Бовуару и Лакост, и те уселись за стол для совещаний. — Ну, что вы думаете? — тихо спросил Гамаш.
— О теле?
— О парнишке.
— Что — опять о нем? — раздраженно сказал Бовуар. — Если нам кто-то понадобится, то в отделе есть прекрасные полицейские. Если они заняты на других делах, то у нас длинный список желающих. Агенты из других подразделений жаждут перейти к нам. Зачем нам какой-то неоперившийся мальчишка из лесной глуши? Если нам не хватает людей — давайте позвоним в управление, пусть пришлют.