— Не нравится мне это, — закусил губу Рей. Хорошо, хоть без очков, а то еще разглядел бы что-нибудь ненужное.

— Да ладно тебе, пусть стоит, раз хочет, — ответила я и задернула занавеску.

Почти в ту же секунду по лестнице слетел злой Энджи.

— Декан Дейлис, вы видели? — подбежал ко мне. — Похоже, этот негодяй хочет еще одного поединка!

— Энджи, угомонись немедленно, — перехватила студента. — Я уверена, он хочет извиниться.

— Если бы так, то не торчал бы там, а вошел в дом. Нет, он просто действует мне на нервы!

— Чем? Тем, что стоит у забора? Успокойся, и идем завтракать.

Я перехватила Энджела и увлекла прочь. Рей, ожидаемо, пошел за нами, а в столовой уже ждал завтрак — ароматный чай, мягчайшие булочки с корицей, свежее сливочное масло. Наслаждение! Да, в большинстве домов Гарроуза завтрак был куда более плотным, но мы с Реем и Энджи как-то сошлись в предпочтениях и плотно не завтракали. Или это мальчики пошли на уступки? Но оба спокойно уплетали булочки и не пытались протестовать.

Затем день потек спокойно и привычно: книги, музыка, поцелуи с Реем, пока не видит Энджел, и посольский сынок у ворот. Кстати, к вечеру он начал раздражать и меня. Я даже подумывала ночью тайком выйти и убрать проклятие, вот только когда снова выглянула в окошко, он исчез. Оставалось надеяться, что обойдется без глупостей. Впрочем, до утра нас никто не тревожил, а утром пора было возвращаться в любимый университет. Хотя бы для того, чтобы проверить, как там обстоят дела. И впервые в жизни мне не хотелось никуда ехать.

— Может, останешься дома? — спросил Рей, правильно оценив мое настроение.

— Нет уж, — ответила, поправляя оборки на платье. — Надо появиться, а то профессора забудут, как я выгляжу. И новый декан этот… Не нравится он мне.

— Мне тоже, но придется потерпеть.

Да уж, придется. А вот Энджел с довольным видом заявил, что остается в особняке. И я была уверена: стоит нам уехать, и он помчится проверять, не вернулась ли его зазноба. А мы с Реем поехали в университет. Столица, запорошенная снегом, обрела свое очарование. Будто умелый художник рассыпал белые искры на дома, ветки деревьев, дорожки. Так волшебно и красиво!

Хотелось, чтобы зима не заканчивалась, вот только лето должно было принести самое значимое событие в моей жизни, и я была этому рада. А университет Гарроуз встречал нас непривычной тишиной. Часть профессоров также уехали, чтобы встретить праздники с семьей, а без студенческого гомона и вовсе казалось, что университет Роз уснул под снежным покровом.

— Никогда не думал, что так быстро начну чувствовать себя здесь, как дома, — сказал Рей, на миг останавливаясь у общежития.

— Да, я тоже, — сжала его холодные пальцы. — Тоже чувствую себя здесь, как дома. Идем, взглянем, не разобрали ли студенты университет в праздничную ночь.

Но, на первый взгляд, все было как обычно. Чистота, покой, неяркий зимний свет сквозь оконные стекла. Рей прошел в свой кабинет, а я решила заглянуть на кафедру, вот только до кафедры не дошла. Послышались торопливые шаги, которые узнала бы из десятков других. И обернулась, не веря своим глазам.

— Лукреция?

Сестра остановилась, задрала нос, как цапля, но было заметно, что она вот-вот расплачется.

— Ты когда вернулась? — спросила я.

— Ночью, — срывающимся голосом ответила она. — Точнее, ближе к утру. В целом…

— Что случилось? Ты же собиралась отсутствовать две недели.

— Не вышло. — Сестра развела руками — и вдруг бросилась мне на шею, размазывая слезы по щекам. — Ненавижу! Ненавижу эту заразу!

— Что уже сделал Дин?

Потому что ни одна другая зараза не могла настолько расстроить мою сестру, чтобы та ревела, как девчонка. Да она и в детстве-то не была плаксой. Сначала мстила, потом рыдала. Оставалось надеяться, что Дин жив.

— Он… Этот… Подлец… Он играть со мной вздумал!

О том, что сама Лури уже три месяца, как играет с чувствами Фердинанда, я решила не уточнять. А то еще и виноватой останусь. Вместо этого подхватила Лукрецию под локоток и увела подальше от чужих глаз. Студентов нет, но мало ли? Вдруг кто из профессоров пройдет. Усадила Лукрецию в кресло, огляделась, отыскала графин с водой и налила сестре полный стакан.

— Спасибо, — ответила та, вытирая покрасневшие глаза.

— Рассказывай! — потребовала я. — Надеюсь, в королевстве все еще есть монарх?

— А что этому мерзавцу станется?

И Лури снова залилась слезами, а я ждала, пока этот водопад иссякнет.

— Мы приехали в замок Лисгор, и знаешь, что сделал Дин? — наконец, она собралась с мыслями.

— Что же?

— Забыл обо мне! Все эти дни он даже обо мне не вспоминал. Флиртовал с другими дамами, шушукался с ними, а на меня вообще не обращал внимания. А когда я спросила, что происходит, то ответил, что я ему никто: ни невеста, ни жена. Он — мужчина свободный и ничем не ограниченный.

Убью Дина! Это же надо было так опростоволоситься! Наверное, следовало ему все-таки намекнуть, что Лукреция готова согласиться на брак. Но уже поздно, и, боюсь, теперь королю лучше здесь не появляться. Я бы не простила такого пассажа.

— Не реви, — приказала сестрице. — Сам приползет.

Лукреция тут же в цветастых выражениях обрисовала, куда Дину идти и что там делать, а я закусила губу, чтобы не рассмеяться, потому что путь был очень дальним и ухабистым.

— Знаешь, что? — сказала Лукреции. — Пойдем-ка в столовую, пообедаем, выпьем чаю. Уверена, наш шеф-повар придумал что-нибудь вкусненькое. А Дин пусть общается со своими пассиями. Получит очередной удар в спину, мигом опомнится.

В том, что он опомнится куда ранее, я даже не сомневалась, но упоминать об этом не стала. Пусть сначала сестра успокоится.

— Лучше расскажу тебе об одном занятном проклятии, — подтолкнула её в нужном направлении, — которым наградила вредного типа. И теперь он слегка… видит Рея своим кумиром.

— Что? — Лукреция уставилась на меня. — За что?

— За дуэль с Энджелом, и чтобы не заглядывался на чужих возлюбленных. Так вот…

Рассказ вышел не слишком долгим, но его хватило, чтобы проводить Лукрецию в столовую. Мы долго сидели, болтали и пили чай. Сестра вроде бы успокоилась, и, судя по грозному выражению лица, приняла решение. Я уже не завидовала Фердинанду. А в том, что король попытается вернуть её расположение, даже не сомневалась. И вот что делать с этими двумя? Пусть разбираются сами, в конце концов!

— Пойду я, сообщу Рею, что ты вернулась, — сказала Лукреции, когда мы уже стояли у дверей главного корпуса.

— А я отдохну, — ответила та.

— Отдыхай, конечно, и не думай о плохом.

— А это кто? — вдруг прищурилась Лури, глядя куда-то мне за спину. Я обернулась к окну и увидела то, что увидела… Точнее, того, потому что к главному корпусу шел господин посол Лафути, а рядом с ним плелся взъерошенный сынишка, который выглядел едва ли не несчастнее Лукреции. Что ж, дела сердечные…