– Не боись молодой княже, не допустым лыхо и враже!

Данилу не надо было поощрять. Он как кукушонок, расположившись в чужом гнезде, решал свои проблемы. Первым, благосклонно он посмотрел на Великого Князя и лучезарно улыбнулся.

– Так, вот! – заявил он, когда прекратился смех, и установилась тишина, – я по себе знаю, как тяжела шапка Мономаха и что не каждому она по плечу. У некоторых Князей от гордыни она виснет на ушах.

Каскадер Андрей расхохотался, а Князь удивленно смотрел на Данилу. Такого подлого удара копытом под дых он не ожидал. А зря! Это был пока пристрелочный удар. Данила – разминался! – Лягнув Князя, он продолжал:

– Я считаю, – теперь его стрелы были направлены на каскадера Андрея, – Русский князь не должен ударять лицом в грязь, он Великий Князь! А посол, собака, затевает драку!

– Правильно, – поспешил согласиться Князь. И как только, было получено опрометчивое согласие, Данила как кукушонок, стал выталкивать Князя из кинематографического гнезда.

Он заявил:

– Чтобы не ударить лицом в грязь, Великий Князь должен поставить посла на место. Осадить его маленько надо!

Теперь каскадер Андрей, из рода Куракиных, стал выходить из себя. Не разобравшись в хитрой тактике моего дружка, он позеленел от злости, ему видно снова представился пыльный сапог у своего носа. Но он не знал, с кем имеет дело. Данила блюл только собственные интересы и клевал их по очереди, вот что он дальше изрек:

– Великий Князь должен потесниться!.. Он, если не хочет ронять своей чести, должен мне, своему малолетнему сыну, княжичу, уступить право встречи посла. Меня должны в кино снимать, – и мой дружок продекламировал: – Я сам держать умею речи! Клянусь, послу, я так отвечу, что он, блистательный посол, смотреться будет, как осел.

Хохотали все. Получалось, что старый Князь теперь на съемках вообще не нужен, власть захватил его сынок, молодой княжич, он будет встречать посольство. А Данила, посчитав, что с одним уже справился, и сам из грязи попал в князи, искал глазами другого.

– Устраивает? – спросил, он ордынского посла.

– Устраивает!

– Подарки только не забудь мне вручить!

Андрей из рода Куракиных изображающий посла подкорректировал предложение Данилы:

– Вручу! Но когда выйдешь молодой княже, меня встречать, не забудь в шапку овса насыпать!

Мой приятель пожал плечами.

– Чего не насыпать! Раз просишь овса, насыплю овса. – Затем в голосе Данилы послышались трагические нотки, он воскликнул:

– Здесь прозвучало предложение некоторых, кормить овсом из княжеской шапки посольского коня.

Каскадер Андрей согласно кивнул головой, не догадываясь, что за этим последует. А мой дружок подмигнув княжеской дружине, неожиданно лягнул ордынца. Лягнул от души, с оттягом. Так только он один умеет. Когда все взоры обратились на него, и установилась необыкновенная тишина, в которой было слышно, как летает рядом шмель, а кони хрустят травой и бряцают удилами, Данила вышел в центр круга и заявил во всеуслышание:

– Ну так вот… А не стыдно ли будет мне, сыну Великого Князя, и самому княжичу, кормить из шапки посольского коня, когда сам ханский посол еще не кормлен? Спрашивается, кто на ком прибыл? – мой дружок повел головой по сторонам. – Посол – на коне прибыл, или конь – на после? Я кого должен встречать? – обратился он к посольской свите.

– Посла! – прокричали милиционеры одетые степняками.

– Встречать посла, а кормить коня? Так кто выше, конь или посол? Кого кормить?

Его выверт имел необыкновенный успех. Теперь хохотала княжеская дружина.

– Из шапки посла кормить!

– Овсом!

– Сахару дай кусок!

– Сала ему! Сала в шоколаде!

– В Думу его!

– Га…а!.. Га…а!..Гы!

Данила поднял руку, успокаивая развеселившихся милиционеров.

– Поэтому я предлагаю…

Ничего он предложить не смог, вернее не успел. Помощник режиссера, Наталья Сергеевна, подвела окончательный итог творческой дискуссии.

– Перерыв до вечера, до семи часов. На закате переснимем. Купайтесь!

Никто не понял в чем дело, но Данила больше не был центром внимания. Только я один догадывался, почему вдруг объявлен перерыв до семи вечера. Это Данила, незаметно для всех, начал продвигать Катеньку красавицу на кинематографический Олимп.

– Как ты это сделаешь? – еще вчера спросил я его.

– Элементарно! Старый способ, вырубает на целый день.

За сегодняшними треволнениями я и забыл поинтересоваться его обещанием. Я забыл, но не Данила. В отличие от меня он умел держать слово. Вспоминая, я прокрутил событийную ленту в обратную сторону. Некоторое время назад, часам к девяти, когда объявили перерыв, и я пошел к Насте усердно полощущей белье, к нам подкатил крытый автофургон и из него вышла женщина в белом халате и колпаке.

Мой дружок только что стоявший рядом с Князем, уже вертелся рядом с нею. Оказывается, привезли пирожки. Завтрак.

– Я сам пирожками всех обнесу, – предложил Данила поварихе. – Вы только накладывайте. – Ее такая помощь устроила. Данила схватил первый же пакет, и прежде чем отдать его кому-либо, на десяток секунд заскочил в автобус, где переодевался. Что он там с ним делал, какие манипуляции проводил, никто не видел. Но уже через минуту он протягивал бумажный пакет с пирожками стоящей в сторонке Княгине.

– Ваша порция, пжалте!

Именно тогда он мне многозначительно мигнул. А дальше он сделал ошибку. Замечательная лекция о дипломатическом этикете, прочитанная Князем, пошла ему не на пользу. Не в коня корм оказался. Вместо того, чтобы со следующим пакетом ему подъехать главному лицу, к Михалычу, он стал обносить княжескую дружину. Я видел, как Княгиня исправляя Данилину ошибку, направилась к главному режиссеру и стала угощать его пирожками.

Когда подхватившийся Данила подскочил к Михалычу, бумажный пакет Княгини был пуст. Это достойное внимания сцена, естественно войдет в анналы кинематографической истории своей неожиданной концовкой.

Вдруг, как-то странно, на полуслове прекратив, разговор с Княгиней, побледневший главный режиссер схватился за живот, закрутился юлой на месте и через минуту ракетой несся к недалекому лесу. Никто ничего понять не мог. Перерыв затягивался. Замша главного режиссера, Наталья Сергеевна, приняв какое-то указание по мобильному телефону, неожиданно для всех объявила сначала один перерыв, потом еще один, а потом и до семи вечера, до захода солнца. Данила буркнул себе под нос:

– Сегодня кина ваще не будет, уж я то точно знаю, кто пирожки съел. Жмот Михалыч, на чужую долю позарился. Артистов объедать начал! Теперь из лесу, из-под елки до вечера не вылезет.

– Это ты что ли, его вывел из строя? – я стал кое о чем догадываться, глядя на ухмыляющуюся рожу своего приятеля.