chitay-knigi.com » Детская проза » Нескучный сад - Людмила Захаровна Уварова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 22
Перейти на страницу:
все вместе это было прекрасно.

И она сама, видимо, сознавала свою неожиданную привлекательность. Сознавала, и гордилась, и в то же время немного стыдилась удивленных взглядов, которые мы все на нее бросали.

Зденек, очевидно, влюбился. Все мы сразу же увидели это.

Одна Валя ничего не замечала.

Мы шли с нею из школы домой, и она, как всегда, говорила о Зденеке, о том, что он вырос, не правда ли, стал совсем взрослый…

Я сказала ей:

— Зденек бегает за Лилькой.

Валя удивилась.

— Еще чего!

Потом задумалась, помрачнела.

— Уж ты скажешь…

Однако мои слова, наверное, запали ей в душу.

Она стала ловить взгляды Зденека, глядела то на него, то на Лилю и в конце концов все поняла.

— Что ж, — сказала она мне упрямо. — Что с того? А я все равно…

И оборвала себя. Но я и так поняла, что она хотела сказать.

Однажды Зденек собрал всех нас возле себя и сказал, краснея:

— Тут один мой товарищ стихи написал…

— Какой товарищ? — спросил Лешка.

Зденек неопределенно махнул рукой.

— Там, один, ты не знаешь… Ну так как, хотите послушать?

— Валяй, — сказал Роберт.

Зденек стал читать, слегка завывая:

И скучно, и грустно

И…

К черту Пушкина, к черту Лермонтова.

        Скука.

Даже в этом лазурном Сорренто.

        Скука.

Только ты, только ты одна в моем сердце.

Я не знаю, что делать,

Где от дома твоего дверца.

Я хожу по Москве и тоскую,

По тебе одной тоскую,

Где еще мне найти такую,

Такую, похожую на стату́ю?

Он обвел нас гордым и одновременно боязливым взглядом. И мы сразу поняли, кто написал эти стихи. Должно быть, Валя поняла первой.

— Очень хорошо, — грустно сказала она. — Замечательные стихи. Прямо как Маяковский.

— Да, — согласился Лешка. — Конечно, очень хорошие стихи.

Зденек перевел глаза на Роберта.

— Мне не нравится, — сказал Роберт.

— Чем же? — вызывающе спросил Зденек.

— Всем. Ничего хорошего.

Длинные зеленоватые глаза Зденека потемнели.

— Чем же стихи тебе не нравятся?

— Кто написал их? — вместо ответа спросил Роберт.

— Кто бы ни написал, а по-моему, стихи отличные, — ответил Зденек.

— Я знаю, кто написал! — выскочил Лешка и поднял руку. — Это ты написал!

Смуглые от загара щеки Зденека вспыхнули.

— А тебе что?

— Нет, скажи правду, это ты написал? — не отставал Лешка.

— Ну, я, — сказал Зденек. — Ну и что с того?

— Плохие стихи, — сказал Роберт. — Ты вдумайся и поймешь, что очень плохие.

Зденек сощурил глаза.

— Завидуешь?

— Ты дурак! — вмешалась я. — Ну чему тут завидовать? Стихи, конечно, неудачные, но и у многих великих поэтов бывали неудачные стихи.

— А я стихи не пишу, — заметил Роберт спокойно. — Чему же мне завидовать?

Валя посмотрела на пылающее лицо Зденека и, должно быть, невольно пожалела его.

— Чем же они плохие? — спросила она Роберта. — Ты объясни нам, и ты, Катя, тоже.

Роберт пожал плечами.

— Да ты сама видишь, что стихи не удались, разве не правда?

— Правда, — вздохнув, ответила Валя.

Наверное, больше всего на свете ей хотелось бы, чтобы эти стихи были посвящены ей.

Увы, она хорошо знала, кому они посвящены и о ком тоскует Зденек.

— Ладно, — примирительным тоном начал Роберт. — Катя права, даже у самых больших писателей бывали неудачи.

— Конечно, — поддержал его добросердечный Лешка. — Только я не понимаю, почему ты пишешь «в Сорренто»? Сорренто, по-моему, в Италии.

— А почему Пушкина и Лермонтова к черту? — спросила я. — Они же классики!

Валя вдруг осмелела. Или в ней взыграло чувство справедливости, или она и вправду поняла, что стихи никуда не годятся.

— Стату́я — неправильное ударение, не стату́я, а ста́туя!

Зденек пожал плечами.

— Дело не в ударении, — сказал он насмешливо. — И вообще, больше я вам стихи не читаю. Договорились?

Не дожидаясь ответа, он медленно повернулся и отошел от нас.

— Все-таки ста́туя, — сказала Валя, глядя ему вслед. — Как хотите, ста́туя…

Зденек дулся и не разговаривал с нею целых два дня.

Больше он не читал нам стихи. Само собой, он продолжал сочинять их. Валя призналась мне, что как-то видела у него целую тетрадь, исписанную сплошь стихами, только она не успела прочитать их. Над каждым стихотворением было выведено: «Л. О.».

Мы всё реже собирались в Донском монастыре, а если и собирались, то без Зденека.

И Валя, печально моргая ресницами, признавалась:

— Скучно без него.

Однажды, когда мы после уроков сидели на бревнах на школьном дворе, Лешка спросил ее:

— Бывают ли сумасшедшие от любви?

— Наверное, бывают, — рассеянно ответила Валя.

— Значит, ты помешалась, — уверенно сказал Лешка. — Ты сошла с ума от любви.

Валя вспыхнула.

— Как это — помешалась? Ты думай, прежде чем говорить.

— А так вот, — продолжал Лешка. — Вчера ты уд заработала по географии, а раньше я тебя спрашиваю, где Роберт, а ты отвечаешь: «Да, конечно, дни стали короче».

Валя растерянно оглянулась на меня.

— Разве? — спросила она.

Я ничего не ответила ей.

— Кто спрашивал Роберта? Я здесь, — сказал подошедший к нам Роберт.

— Я, — ответил Лешка и, смеясь, добавил: — Я говорю, наша Валька помешалась от любви.

Он посмотрел на Роберта, ожидая ответной улыбки, но Роберт сухо бросил ему:

— А ну хватит!

И Лешка затих, словно пришибленный.

Вечером, когда мы шли домой, Валя сказала мне:

— Мне надо с тобой поговорить.

Я поняла, разговор будет серьезный. Валины глаза смотрели необычно сумрачно.

— Я не могу больше, — сказала она.

— Что не можешь? — спросила я.

— Я написала Зденеку письмо.

— Письмо? — удивилась я. — Зачем? Ты же и так видишь его каждый день.

Она махнула рукой.

— А, «видишь»! Какое там… Он же бегает от меня.

— О чем же ты написала ему?

Она вздохнула.

— Даже не знаю, как тебе сказать. В общем, я пишу ему, почему он бегает от меня. Ведь я ничего плохого ему не сделала, и потом, я всегда была ему другом и хочу, чтобы мы всегда оставались хорошими друзьями…

Голос ее дрожал.

Я не выдержала.

— Ты и в самом деле сошла с ума. Лешка прав, ты помешалась! Как тебе не стыдно?

Я посмотрела на ее расстроенное, несчастное лицо и замолчала. Это было все равно что бить лежачего.

Я пожалела о том, что с нами не было Роберта. Уж он, наверное, не стал бы ругаться, он бы нашел самые верные, умные слова.

— Значит, я дура? — печально спросила Валя. — Да, дура? Скажи правду, не надо было писать письмо?

— Ладно, — сказала я. — Что теперь жалеть? Что сделано, то

1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 22
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности