— Э-э-э. Кальма, я думала, что это ты мне местные сказки рассказывала. Он, что, правда существует?

Кальма взглянула на неё с явным неодобрением.

— Соул так же реален, как я и ты. Ведьмы не рассказывают сказок.

Ага, думала Тиана, это потому, что вы и сами из сказки.

Воздух в Сумрачном лесу был влажным и прохладным. А ещё он был зелёным оттого, что пушистый мох рос везде: опутывал камни под ногами, стволы деревьев и, свисая неопрятными клочьями, колыхался на лёгком сквозняке. Поэтому лес казался невероятно косматым, как одичавший дед. Тиана такого ещё не видела. Хороший дом для мифических животных, решила она.

— Значит, и древнелюды существуют? Слушай, Кальма, я ценю твои старания и надежды, но буду летать, как госпожа Ветерок. Мне осталось совсем чуть-чуть. Вернёмся к ходунку? А?

— Ведьма не может быть такой трусихой, — проворчала Кальма. — Я тебя потому оставляла на той стороне, чтобы ты не мешала мне. Это последнее, что я сделаю для тебя.

Легко Кальме рассуждать о трусости. Ведьмы боятся только инквизиции, что держит их в узде. Они не боятся своего дома, своего мира. Но этот лес тихий, как полуночный шёпот, таинственный, как чужая мысль, опасный, как затаившийся зверь и совершенно злой, как приёмный родитель для нелюбимого ребёнка, лес наводил на неё жуткое беспокойство. Таким его чувствовала Тиана и боялась.

Сырой холод пронизывал, не обращая внимания на тёплую одежду, и скоро Тиана стала стучать зубами и эта дробь нарушала вековую тишину, стоявшую здесь.

Они всё дальше углублялись в лес. Шли долго. Тиане это время казалось вечностью. Ноги гудели от усталости. Очень хотелось жаловаться на жизнь, но она лишь сжала зубы и молилась о скором привале.

Ночевать пришлось под открытым небом. Кальма развела небольшой костёр, раскурила трубку и долго вглядывалась в танцующее пламя. Тиана сидела, тесно прижавшись к ней. Большая чёрная шаль укрывала обеих.

Их разбудил треск. Внезапный, нарушивший густую тишину звук мигом стянул с ведьм сонливость. Они подскочили.

В туманной дымке плавал огромный чёрный силуэт похожий на размытую в молоке кляксу, расцвеченную двумя красными огоньками глаз. Поодаль Тиана различила ещё несколько клякс, но те по форме больше напоминали людей. Очень высоких и очень худых.

Шорох повторился, и силуэт осторожно двинулся в сторону путниц.

— Что привело сюда Кальму, поцелованную Тьмой, и её дочь?

Голос этот не обратил внимания на то, что у ведьм есть уши и прозвучал сразу в их голове. Эффект получился зловещим.

— Соул, — прошептала Тиана и попятилась.

— Оставайся на месте, ведьма! — неожиданно мужественный и звонкий голос пригвоздил Тиану к земле.

Она рассудила, что лучше не злить тут того, кто умеет так красиво угрожать одной лишь хлёсткой интонацией. Кальма недовольно закряхтела.

— Доброе утро, Соул, хранитель Сумрачных земель. Благодарю, что так скоро откликнулся на мой зов. Я хотела выпросить у тебя семя клети для моей воспитанницы Тианы. Я видела, что для неё здесь зреет Дар.

— Ты права, ведьма. Мы принесли его с собой, но взамен я попрошу её об услуге.

— Ты права, ведьма. Мы принесли его с собой, но взамен я попрошу твою дочь об услуге.

Он обратил пронзительно сверкающий взгляд на Тиану. Она еле удержалась, чтобы не броситься наутёк. Понимала, что эта лохматая чёрная зверюга в один прыжок её догонит, да и со всех сторон их окружили древнелюды. Прорываться через такую блокаду удовольствие сомнительное и бесполезное. Если уж сильные мира сего решили порадовать вас подарком и обязательствами, то отказаться вы сможете только в том случае, если планировали в ближайшее время расстаться с жизнью. Тиана решила жить долго и по возможности счастливо, поэтому приготовилась слушать и не удивляться.

Соул стоял, чего-то ожидая. Один из древнелюдов вышел из тумана протянул Тиане раскрытую ладонь. Она не сразу сообразила, что ей нужно сделать и, раскрыв рот, изучала представителя другой расы.

Отличия были разительными, но не настолько, чтобы отпрянуть от него с диким криком. Он был лыс и явно не знал бритвы. Он был высок и худ, но назвать его хилым в лицо побоялся бы даже вооружённый до зубов громила. Кожа была тёмной и серой, как кора дуба, — вся покрыта выпуклыми узорами похожими на шрамы. И глаза жёлтые как у инквизиторов, но не человеческие, радужка не оставила мета для белков. И нос обошёлся без переносицы.

Одежда гармонично сочетала в себе кожу, мех, ткань из грубого зеленоватого волокна и огромное количество побрякушек.

Древнелюд пошевелил рукой, переключая её внимание на свою ладонь. Тиана увидела маленькую веточку. На одном её конце пробивалось несколько отростков. Метёлка в миниатюре.

— Что это? — спросила она недоумённо.

— Из семени клети вырос этот росток, — чарующий голос древнелюда обласкал её слух. — Ни нам, ни ведьмам он не подходит. Быть может, ты станешь его хозяйкой.

Он ближе протянул руку, и Тиана медленно поднесла палец. Веточка дрогнула и обвела его подобно кольцу в виде метёлки. Тиана погладила бархатистый ободок.

Древнелюд вернулся в туман и пропал из виду.

— Метла? — сказала она и почувствовала согласное дрожание.

— Зачем делать из клети метлу? — удивилась Кальма.

Тиана пожала плечами и уверенно ответила:

— Больше из неё ничего не вырастет.

Соул фыркнул, обращая внимание ведьм на себя.

— Ты, — прозвучало рычание, минуя уши, прямо в центре ее разума. — Попросишься на работу к инквизиторам и поможешь им найти Черную птицу.

— Я? Но как?

— Следуй за своей тенью. Она подскажет тебе.

Соул, мягко ступая по мху, ушёл. Вслед за ним один за другим пропали размытые силуэты древнелюдов.

— Пойдём, — ворчливо приказала Кальма. — Проделать такой путь из-за метлы. Мои седины не видели ничего бессмысленней.

— О, бабуля! Ты не представляешь, что это будет за метла!

— Ну, по крайней мере, твой дом будет всегда чист.

Тиана в ответ только рассмеялась. Больше ей веселиться в обществе любимой бабули не пришлось никогда.

Ходунок одиноко и печально скрипел на ветру. Кальма тяжело поднялась на крыльцо, не отказавшись на этот раз от помощи, доковыляла до кровати и произнесла:

— Я так устала, моя девочка, так устала.

Кальма спала, а Тиану постепенно накрывало предчувствие утраты. Очень уж надсадно скрипели стены ходунка, бегущего по склону холма.

Старая ведьма умерла в небольшой рощице в неделе пути до Заверти. Ходунок её не развалился, как дом Арты несколько лет назад — он стал толстым раскидистым дубом, под которым, оплакивая своё горе, провела несколько дней Тиана.