Проклятие для инквизитора - Фатя Скоморох

* * *

Прохладный осенний ветер выстуживал ночи одну за другой. Скоро начнутся дожди, и опавшие листья превратятся в грязную хлябь. Старая Кальма сидела и курила длинную трубку на берегу небольшой, быстрой речки наслаждаясь последней в этом году погожей ночью. Лес, река, богатая усадьба на холме – всё кругом серебрилось в призрачном свете луны, а за луной, закрывая полнеба, медленно поворачивался вокруг своей оси Антис, планета-призрак. Кальма выпустила струю серого дыма в его сторону. Далеко над ней летел мигающий огонёк воздушного корабля.

-Тьфу! И тут разлетались! Учёные, тьфу.

Огонёк в небе через несколько минут исчез, и мир снова стал таким же безмятежным как прежде.

Шелест приближающихся шагов нарушил уединение старой ведьмы. Тихая тень скользнула по берегу реки в сторону моста. Человек был сгорблен и неуклюж, как будто совсем недавно оправился от страшной болезни. Он вышел на середину моста, и тут Кальма разглядела, что это женщина. Незнакомка порывисто размахнулась, зашвырнула небольшой шевелящийся свёрток в самую середину бурного потока. Раздался глухой всплеск. Женщина тут же развернулась и побрела прочь не оглядываясь.

Сначала ведьма подумала, что это возможно кошка, но потом страшная догадка блеснула в уме , и она, поглубже затянувшись терпким дымом курительной трубки, так что листья табака зашипели и заискрили в темноте,  скинула с ног растоптанные башмаки, вошла в ледяную воду и, выловив свёрток, вернулась на берег. В окровавленные простыни был завёрнут крошечный младенец. Девочка. Кальма быстро, словно стараясь опередить время, похлопала младенца по спине для того, чтобы отошла вода из лёгких, но всё тщетно. Тени вокруг стали превращаться в бездонные провалы. Ещё одно чудовище жаждало увидеть мир глазами невинно убиенного. Старая ведьма чувствовала, как угасают последние золотые искорки обиженной души, как становится гуще мрак ночи. Шар Антиса на небе будто бы замер, вглядываясь во тьму вокруг старой ведьмы. И тогда в последней отчаянной попытке спасти маленького человека от преобразования и перелома ведьма погрузилась в Ничто, надеясь достать оттуда искорку умершей души.

Слова проклятия едва не вырвались из уст Кальмы. Матери-убийцы и так не найдут покоя, ведь они знают, что умерщвлённое дитя перевоплотится в чудовище, но никто из них не ведает того, что если успеть, если вернуть его душу в мир живущих, то ребёнок станет одарён потусторонней силой и в тот момент родится ещё одна ведьма.

Тина помнила, что такое смерть в огне. Кипящий воздух сжигает лёгкие. Кожа пузырится и лопается, как в агонии горят мысли и душа.

Тина никогда не верила в Бога, перерождение и всякую другую чепуху дающую надежду на вечную жизнь любимого Я. Но после смерти она открыла глаза и тут же подумала, что очутилась в аду, так как лицо, маячившее перед глазами, ну никак не могло принадлежать ангелу. Уж слишком оно было страшное. Огромный нос, редкие острые зубы, лохматые брови, а под ними маленькие блестящие глазки. Ужасная вонь грязного белья и немытого тела довершали картину. Небольшой сквознячок доносил запах дыма и холодил обнажённую кожу.

Тина закричала не своим голосом, взмахнула не своей рукой и поняла, что смотрит на мир чужими глазами. Она перестала кричать и нелепо задёргала ручками и ножками. В этот момент она поверила и перерождение и в Бога, и во всё-всё-всё! Во что можно было поверить в такой неоднозначной ситуации.

Старуха что-то сказала, но Тина не разобрала ни слова. Язык ей был совершенно незнаком.

Пошли долгие месяцы глубокого младенчества. Беспомощность сводила с ума. Теперь она понимала, почему природой так задумано, что первый год жизни мало кто помнит. Ну что приятного в воспоминаниях о вечно мокрой заднице? Все процессы, происходившие в организме, нарушали её совсем недетскую психику.

В течение первых месяцев жизни Тины в новом мире по крыше и окну дома без остановки барабанил дождь.

Она настолько привыкла к его мерному стуку, что однажды проснулась от странной тишины, охватившей весь мир. В ту ночь выпал первый снег. Поутру старая ведьма, закутав Тину в одеяло из свалянной шерсти, впервые вынесла её наружу. Пушистые хлопья снега медленно падали с ослепительно яркого неба и тихо ложились на ветви деревьев, которые образовали купол у них над головой.

Старуха отошла подальше. Снег хрустел под её ногами, крепкий мороз окрашивал дыхание в белый цвет, искрился в воздухе. Лес, одетый помимо снега в ледяной панцирь застывших до весны дождей, еле слышно звенел. И тогда Тина впервые увидела дом, который с недавнего времени стал для неё родным.

Порой она была совершенно уверена в том, что в какой-то момент своей жизни сошла с ума.

Изо дня в день она лежала в огромной корзине и разглядывала потолок, обвешенный пучками травы, гирляндами из сушёных грибов и фруктов, кусками просоленного вяленого мяса и мерно покачивающейся паутиной. Иногда все эти запасы начинали раскачиваться так, как будто случилось землетрясение. Деревянный сруб, стены которого в такие моменты мелко дрожали, грозил развалиться. Тина думала, что их домик качает сильный ветер, но нет. В то зимнее утро её ожидало невероятное открытие: хижина никогда не оставалась на месте, так как отрастила себе восемь паучьих ног, каждая из которых заканчивалась цепкой птичьей лапой.

В камине висел котелок, в котелке беспрерывно что-то бурлило; ближе к ночи в хижине появлялись странные посетители. Старуха одаривала их снадобьями и брала небольшую плату.

В доме вполне можно было снять сказку о страшной Бабе Яге. Причём главную роль без зазрения совести, могла исполнить эта жуткая женщина, заботившаяся о Тине.

Старуха возилась с младенцем довольно самозабвенно. На плохое обращение Тина пожаловаться не могла. Она всегда была накормлена и вымыта. Каждое своё действие старуха проговаривала медленно и по несколько раз, давая Тине возможность хорошенько запомнить все слова. Со временем Тина стала нежно звать её бабушкой.

Именно во времена младенчества Тина заметила ещё одну странность: стоило дню уступить своё место ночи, как в некоторых самых тёмных провалах теней что-то зловещее начинало вихриться, стучать и царапать полы. Старушка брала ребёнка на руки и нараспев шептала странные стихи.

Это повторялось каждую ночь, пока Тине не исполнился год. К тому моменту она уже понимала речь своей бабушки.

Год со дня рождения — это знаменательная дата, в этом возрасте ведьмы празднуют своё совершеннолетие.

Тогда в преддверии осенних холодов в их дом пожаловали первые настоящие гости. Шумные женщины, обвешанные стеклянными бусами, в пёстрых одеждах больше напоминали темпераментный цыганский табор, и совсем не соответствовали таинственному образу, который сложился в голове Тины.

Женщины были всех мастей: рыжие, блондинки, брюнетки, они, казались, совершенно непохожими друг на друга. Но если присмотреться внимательнее, то можно было вывести одну объединяющую их всех черту. Все они были счастливыми обладательницами бородавок или достаточно крупных родинок на лице. Несмотря на это встречались среди ведьм женщины потрясающей красоты. Остальные же довольствовались внешностью дикой и отталкивающей. Нечёсаные космы, огромные носы, коренастые фигуры, облачённые в грязные лохмотья. Но стандарты красоты явно не заботили ни тех ни других. Ведьмы жили на грани миров и являлись хранительницами вселенского равновесия.