К моему удивлению, многие бросают в шапку-ушанку купюры. Время второго куплета. И моему голосу вторят голоса зрителей. Казалось, весь парк столпился вокруг нас.

Антон подмигивает мне. Я улыбаюсь, не прекращая петь. Сердце стучит в груди. Глаза увлажняются. Так хочется увидеть радостное лицо бабушки. И на секунду мне кажется, что я вижу её среди толпы. Словно она наблюдает за мной, радуясь вместе.

— Серебристые снежинки, словно добрые друзья,

Только жаль, снег в доме тает, и ему в тепло нельзя.

Я допеваю. Но играть не прекращаю, пока не добираюсь до финальной точки. Наблюдаю за Антоном. Он мило пританцовывает, продолжая ходить с шапкой в руках.

Мелодия заканчивается. Я замираю, ожидая реакцию.

Дети радостно засмеялись. Взрослые же кинулись аплодировать.

Из-за шума в ушах ничего не слышу. По инерции отдаю гитару владельцу, не забыв поблагодарить.

— Оставайся! — предлагает солист, группа вторит ему, но я уже отхожу, чтобы найти Антона.

Он опускает шапку обратно на снег. Шагает ко мне. Я бросаюсь ему навстречу, врезаясь в него. Сама обнимаю его за талию, только тогда прислушиваюсь к тому, что чувствую.

— Спасибо, — выдыхаю. — Спасибо тебе…

Эмоции буквально затопили меня. В голове хаос, но в груди словно солнце поселилось.

Этот день самый лучший в моей жизни.

— Спасибо твоей бабушке, — поправляет меня Антон, окружая меня руками.

— И ей тоже.

Немного отстраняюсь, чтобы видеть парня.

— Ты вся светишься. — Антон восхищённо оглядывает меня. — Кажется, теперь я понял, для чего твоя бабушка это затеяла.

POV Лена

Пока я приходила в себя, сидя на лавочке, куда Антон усадил меня, отцепив от себя, он решил посчитать, сколько нам удалось собрать.

— Надо узнать, какой удалось заработать ключ, — сказал он и пошёл обратно к парням.

Я же наблюдала за ним с благоговеньем, чувствуя истому внизу живота.

Примерно год назад Нина пыталась уговорить меня погулять с её одногруппником. Он видел мои фотографии на её странице в социальной сети, и, видимо, я ему приглянулась.

Я же не собиралась никуда с ним идти, каким бы симпатичным он ни был. Но Нина упрямилась. На мои аргументы, что мне нравится Антон, она строила предположения на его счёт.

Помню, подруга пыталась убедить меня в том, что я влюбилась не в реального парня, а в образ, которым я его наградила. Этакий рыцарь из средневековых сказок.

— Да, — со знанием дела говорила она, расхаживая по моей квартире, — он красавчик, тут спорить не буду. Но ты ведь не знаешь, какой он человек. Вдруг Антон — бабник.

— Но я не видела его ни с одной девушкой.

— То, что он не приводит их домой, ни о чём не говорит, — не унималась Нина. — Ладно, если не бабник, то, может, он жутко самовлюблённый. Ты знаешь, как обидно встречаться с парнем, который любит себя гораздо больше, чем тебя?

Нет, я этого не знала. Я вообще не знала, какого это, встречаться с парнем.

В школе я была слишком скромной и тихой. Хотя я и сейчас такая же. Потом появился Антон, и я уже не смотрела на других парней.

— Это дохлый номер, — уверяла меня Нина. — Он ведь всё это время живёт напротив. Поверь мне, если бы ты ему нравилась, он бы уже давно подкатил к тебе. Парни жутко нетерпеливы. Тебе надо начать жить своей жизнью, развеяться. А вдруг он — идиот? Или абьюзер?

Ей не удалось меня уговорить. И разубедить. Я могу быть очень упрямой.

И сейчас точно могу сказать: Нина ошиблась по всем пунктам. Почти.

Может, если бы у меня был хоть какой-то маломальский опыт с противоположным полом, я бы сейчас понимала, что происходит. Почему он помогает мне? Почему поцеловал меня? Почему обнимал?

Хотя это я его обнимала, но он не оттолкнул меня. Да и сам держал за руку, успокаивал, подбадривал.

Это ведь значит, что я ему нравлюсь. Или нет? Он всегда был со мной приветлив, но не больше.

Антон красив, умён, обаятелен. Он точно не самовлюблённый, не бабник и не абьюзер.

И прямо сейчас он идёт ко мне, обворожительно улыбаясь.

— Пятьсот восемьдесят три рубля, — сообщает Антон, опускаясь на лавочку рядом со мной. — Я оставил их парням.

Ответно улыбаюсь, соглашаясь с решением.

— Пять, восемь, три, — медленно повторяю. Цифры кажутся мне смутно знакомыми. Что-то зависло на поверхности, но я не могу поймать. Ускользает.

— Посмотрим последний пункт? — предлагает Антон.

Достаю письмо, протягиваю ему.

— Его найти желает каждый, кто слышал про него однажды. Найти его очень был бы рад — большой сундук, в котором…

— Клад, — заканчиваю в рифму.

— Верно. — Антон повернул лист, но ничего не обнаружил. — На этом всё. Есть идеи? — Он почесал затылок. — У меня что-то вот ни одной.

Закусываю губу.

Клад…

Бабушка где-то зарыла клад? Не замечала за ней склонности к накопительству.

— Стараюсь вспомнить, есть ли у нас в городе что-то связанное с пиратами, сокровищами, кладом, но ничего в голову не приходит. — Антон обхватывает голову руками, склоняется к заснеженной земле. — Только фильм «Пираты Карибского моря».

Джек Воробей!

Вскакиваю на ноги. Конечно!

— Секретик!

— Что? — Антон растерянно моргает.

— Мы с подругой зарыли бабушкину шкатулку, насмотревшись пиратов!

Понимание отражается в тёмных глазах парня.

— Тогда нужно его достать.

Восторг сдувается, словно воздушный шарик. Серьёзно. Даже шипение слышится. Вздыхаю, возвращаясь на лавочку. Антон поднимает брови.

— Что не так?

Развожу руками, затем спешно чешу лоб. Шерсть вызывает небольшое раздражение.

— Это было тринадцать лет назад. Я даже не помню, где мы его закопали.

— А твоя подруга — эта блондинка, которая часто приходит к тебе?

— Да, Нина.

Антон облегчённо выдыхает.

— Может, она помнит?

Точно ведь.

Что со мной сегодня такое? Антон, наверное, думает, что я умственно отсталая. Как с таким мышлением я поступила в университет и до сих пор не вылетела?

Вытаскиваю телефон. Номер Нины долго искать не пришлось. Мой список контактов пуст.

— Алло, как дела? — Нина отвечает на звонок после первого же гудка.

Игнорирую приветствие, переходя сразу к делу: