– Что вы имеете в виду? – ледяным тоном спросила дочь герцога.

– Я имею в виду… Вот что.

Одним быстрым движением его губы сильно прижались к ее рту. Сильвия попыталась вырваться, но мужчина прижал ей руки к бокам. Она почувствовала запах воска от его усов и вина в его дыхании.

– Я сломаю вас, – выдохнул он. – Сегодня я вас сделаю своей. После этого вам не спастись от меня.

Почти с нечеловеческой силой Сильвия оттолкнула графа и вскочила с дивана. Глаза ее сверкали так, что граф, на мгновение растерявшись, воззрился на нее в изумлении.

– Вы – грубиян! – закричала она. – Я больше не хочу вас знать!

– Ах, вот как! – осклабился граф и попытался встать, но был настолько пьян, что повалился обратно.

Тяжело дыша и не спуская с него глаз, Сильвия стала отходить к двери.

Веки графа начали тяжелеть.

– Правильно… Ступайте… Хорошая девочка… Я приду к вам… Скоро.

Глаза его закрылись, и Сильвия чуть не вскрикнула от облегчения, когда поняла, что он заснул.

Распахнув дверь гостиной, она взлетела по лестнице, пробежала по коридору, ворвалась в красную комнату и заперлась на ключ. Потом бросилась на кровать и зарылась лицом в подушку.

Она не могла выйти за этого человека, после того как узнала, какой он на самом деле. Граф обманом заманил ее в Эндикотт. Обманом добился, чтобы Сильвия оказалась в уязвимом положении. И фон Брауэр явно не был уверен в ней, боялся, что она передумает, невзирая на состояние отца. Выходит, он заранее составил план, как заманить наивную леди в ловушку. Если бы подлецу удалось взять девушку силой, она бы уже никогда не смогла вырваться из его щупалец. После этого дочь герцога Белэма стала бы женой графа во всех отношениях, и брачная церемония была бы простой формальностью.

Единственное, чего Сильвия не могла понять, – зачем интригану все это понадобилось. Наверняка ведь им двигала не любовь.

Вой ветра слышен был сквозь дверь, сквозь щели в окнах, сквозь трубу. Ей показалось, что ветер смеется над ней, и голос его был похож на голос Полли. «Ха-ха-ха. Ха-ха-ха».

Сильвия забылась тревожным сном.

* * *

– Сильвия! Откройте дверь. Сильвия!

От голоса графа глаза Сильвии распахнулись. Он яростно крутил дверную ручку.

– Впустите меня или пожалеете!

Сильвия попыталась понять, как долго она спала. Язык у графа уже не заплетался. Ветер, кажется, стих, и дождь стучал по стеклу уже не так сильно.

– Откройте, или я разнесу дверь топором.

Ручка еще какое-то время покрутилась, потом дверь содрогнулась от удара кулаком, после чего фон Брауэр в гневе удалился по коридору.

Сильвия не сомневалась, что он пошел за топором. Она знала, что от Полли нечего ждать помощи. Она осталась одна, и мужчина, которого теперь она презирала, угрожал обесчестить ее. Нужно собраться с мыслями и придумать, как спастись.

Вскочив с кровати, девушка подбежала к окну, распахнула его и увидела, что прямо перед ним растет большое дерево. Одна толстая ветка почти прикасалась к стеклу.

Другого выхода не было. Полли забрала у нее плащ, когда они приехали, поэтому бежать приходилось как есть.

Помедлив лишь секунду, Сильвия заправила нижний край юбок в панталоны, открыла окно пошире и вылезла на ветку. Ветка была мокрая и скользкая, но беглянка крепко ухватилась за соседние ветки и стала короткими шажками перемещаться к стволу. Потом она перебралась на нижнюю ветку и начала постепенно спускаться.

От нижней ветки до земли было футов десять. Сильвия повисла на ней, зажмурилась и отпустила руки.

Ноги подкосились, когда она приземлилась, но после многочасового дождя земля пропиталась водой, поэтому обошлось без травм. Несколько мгновений она лежала, тяжело дыша, потом из открытого окна красной комнаты донеслись удары топора в деревянную дверь. Страх придал юной леди силы. Нужно найти Колумбину!

Прихрамывая, она обошла дом и стала негромко звать лошадь. Вскоре раздалось ответное ржание.

Подойдя к стойлу, Сильвия открыла дверь и вывела Колумбину. Времени седлать лошадь не было, поэтому дочь герцога Белэма вскарабкалась на спину животного и покрепче ухватилась за гриву.

– Скачи, Колумбина, скачи! – зашептала она.

Колумбина словно дожидалась этой команды. Немного присев, лошадь сорвалась с места и понеслась галопом.

Колумбина с наездницей летели по вязовой аллее под черным беззвездным небом. Тучи, как грязь, облепили луну. Полужидкие комья земли разлетались из-под копыт лошади и летели на панталоны и юбки Сильвии.

Ветер хоть и немного утих, сильно бил в лицо. Очень быстро Сильвия продрогла и перестала чувствовать пальцы, но продолжала скакать так, будто за ней по пятам гнался сам дьявол.

Впереди показались ворота Эндикотта. Они были открыты. Кроме этого ни впереди, ни сзади не было видно ни зги, но Сильвия, не замедляя движения, направила Колумбину через ворота на дорогу к замку Белэм.

Подковы Колумбины высекали искры, ветер снова усилился и зазвучал истошным воплем у нее в ушах. Она почувствовала, что занемевшие руки начинают соскальзывать с гривы лошади.

Голова ее опустилась, она не увидела поворота дороги впереди. Не увидела фонаря кареты, ехавшей ей навстречу, и не услышала грохота колес. Слишком поздно! Слишком поздно!

Колумбина в последнюю секунду рванулась в сторону, Сильвия вскрикнула и полетела в воздух. Мир у нее перед глазами опрокинулся, а потом… она перестала что-либо осознавать.

Пестрые тени плясали на желтой стене. На высоких окнах вздувались муслиновые занавески, впуская в комнату запах пропитанных дождем газонов, которые начали высыхать. Где-то ворковали голуби и даже слышались резкие крики павлинов.

В комнате царил покой. На ореховом столике стояла ваза с цветами. Стену над камином украшала картина, изображающая сцену из… из…

Девушка не могла вспомнить. Она снова закрыла глаза. Похоже, она вообще мало что помнила. Даже комнату юная леди не узнавала и не знала, как попала сюда. Помнила лишь, что была с родителями в замке… Белэм. Да, это девушка помнила, и еще свое имя. Сильвия.

Вдруг она услыхала, как открылась и осторожно закрылась дверь, после чего раздался тихий шорох шелка. Кто-то вошел в комнату и старался перемещаться как можно тише. Сильвия медленно открыла глаза.

Высокая, худая молодая женщина с каштановыми волосами ставила графин с водой и стакан на ореховый столик. Повернувшись, она поймала озадаченный взгляд Сильвии.

– А, проснулись, – мягко произнесла она.

Все это было похоже на странный сон.

– Извините меня, п-пожалуйста, – зашептала Сильвия, – но… я, кажется, не знаю вас и… этот дом.