— Пойдём, посидим в кафе. ― Цербер взял меня под локоть. ― Да ты не дёргайся, разговор есть.

— Говори тут. Не хочется опоздать на рейс и добираться до чёртова острова вплавь.

Цербер улыбнулся.

— Шутку оценил. Но сейчас не до шуток. А, что касается самолёта, то куда он улетит без своего главного пассажира? У нас около часа.

Я была заинтригована. За пять лет службы у моего отца, Алексей и парой слов меня не удостоил. А тут сразу несколько предложений. Мы сидели в кафе, которое ничем не отличалось от таких же во всех аэропортах мира, и пили сок. Жары не ощущалось. Кондиционеры работали на полную мощность. Меня даже немного знобило. Два новых Добрыни Никитича устроились за соседним столиком, потягивая минералку.

— Итак?

Алексей откашлялся.

— Ты, Яна Олеговна, только не обижайся. Всю жизнь ты росла, как цветочек в горшке. Тебе и удобрения импортные приносили на блюдечке, и опрыскивали, когда надо, и от солнца яркого прятали.

— Ближе к делу.

— Так я уже и подошёл. Взрослеть придётся, цветочек, уже с сегодняшнего дня.

— Это ты так решил?

— Я? Совсем нет. Это жизнь так распорядилась. Словом, твой отец последнее время чего-то сильно боялся. Даже я был не в курсе. И, как видно, боялся не зря. Судя по всему, у него есть враг, серьёзный и опасный, который решил уничтожить всех Томилиных.

Я почувствовала, что перед глазами всё поплыло.

— Сегодня на твоих родителей было совершено покушение. С матерью всё в порядке, а вот Олег Викторович в больнице. Ранение не опасное, но неприятное. Можно было всё это списать на него лично, но вот поломку в самолёте…

— Что?

Информация никак не хотела усваиваться воспалённым сознанием. Покушение, поломка самолёта, папа ранен…

— Ты спала и не заметила, что мы садились на одном винте.

— Так эти «Скорые» и «Пожарки» на полосе собрались по нашу душу?

— А ты наблюдательная. Словом, сейчас судно проверяют специалисты, но я уверен, что поломка вызвана чем-то или кем-то, и этот кто-то: а) знал, что ты летишь именно на этом самолёте; б) очень не хотел, чтобы ты долетела.

Я затряслась, как осиновый лист.

— Почему ты мне помогаешь? Ты же не любишь меня.

Мужчина усмехнулся.

— Я выполняю свою работу, а к тебе отношусь хорошо. В мои обязанности входит охранять, а не петь с тобой в караоке.

— Но ты подглядывал за мной. Это ненормально.

— Я?

— Ты. В душе. Я заметила там крошечную видеокамеру.

Алексей рассмеялся и откинулся на спинку стула.

— Делать мне больше нечего. У меня дочь на год старше. А, что касается камер, странно, что ты в туалете их не заметила, замечательная ты наша!

Я взвизгнула.

— Как? Ещё и в туалете?

Цербер облокотился на стол, приблизив своё лицо к моему, и принялся терпеливо объяснять.

— В доме стоит сложная система видеонаблюдения. Камеры находятся везде, во всех помещениях, включая спальни, ванные комнаты и санузлы. У злоумышленников нет шансов спрятаться нигде. Но в тот момент, когда член семьи входит в спальню или в туалет, к примеру, датчики опознают хозяина и отключают устройства автоматически.

Я открыла рот.

— Да? А я полгода в душевой кабинке раздевалась, рожи тебе корчила, а на двадцать третье февраля даже стриптиз подарила. Зря старалась?

Алексей опять рассмеялся.

— Выходит, что зря. Но то, что ты собираешься сбежать, я заметил и без камер.

Я покраснела. Теперь смыться будет гораздо труднее.

— Не трясись. Я не собирался сдавать тебя отцу, даже хотел предложить свою помощь.

— Но почему? Ты бы лишился работы.

Мужчина стал серьёзным.

— Я же сказал, что у меня тоже есть дочь. И, если бы с ней произошло то, что произошло с тобой, я бы не убил гадёныша, я бы резал его по частям и оставил жить инвалидом. Пусть бы и сел потом, да вот только не спустил это дерьмо с рук. А тут этому козлу ещё и улыбаются… Тфу!

— Спасибо, Алексей. Вот уж не ожидала, что ты окажешься нормальным мужиком.

— Да. Когда пять лет думаешь о человеке, как об истукане и старом извращенце…

— Ты совсем не старый. А где твоя семья? В Москве?

— Делать им там нечего. В деревне. Триста восемьдесят километров на юг. Жена фельдшером работает, дочка учит детишек, замуж через три месяца выходит. Парень её нормальный, правильный. Вот я хотел тебя туда отправить. А дальше что-нибудь придумали бы.

— Спасибо ещё раз. Но теперь я вряд ли смогу воспользоваться твоим предложением. Если кто-то решил меня уничтожить, не хочу подставлять твою семью.

— Как благородно. Но я тебя не брошу. Думать будем на островах.

К нам приблизился офицер в униформе. Алексей на минуту отошёл, кивнул полинезийцу и поманил меня рукой.

— Идём. Всё в порядке.

— И что это было?

— Неполадки с электроникой. До Бора-Бора долетим, но не на твоём самолёте. У меня есть план.

Он достал из кармана маленький телефон и набрал номер.

— Олег Викторович! Как Вы себя чувствуете? Под местным? Хорошо. Надеюсь, пулю отдали на экспертизу? Я бы так слепо не доверял полиции. Надо было для начала нашим спецам показать, да ладно. Чего уж теперь говорить. Я вот что звоню. Сможет ли Ваша компания пережить потерю одного маленького самолёта? Всё понял. До связи.

Алексей опять схватил меня за руку и повёл в сторону терминала.

— Если захочешь поговорить с родителями, возьмёшь этот телефон. Он не прослушивается. А сейчас набери мать, поболтай и отдай свой сотовый мне.

Я не стала задавать лишних вопросов. Покорно набрала маму, выслушала её всхлипывания и стенания, убедилась, что пулю отцу вынули, что кость задета, и восстановится он не скоро, но восстановится. Я пообещала, что буду слушаться Алексея Петровича, нажала отбой и передала трубку телохранителю, который тут же достал симку и разломил дорогущий аппарат на две части.

— Нам туда. ― Мужчина указал на неказистый самолёт полинезийских авиалиней.

— И мы на нём долетим?

— Обязательно долетим, минут за сорок.

Денис и Иван, мои новые охранники, сидели со мной в салоне, а Алексей куда-то исчез. Он появился перед самым взлётом, довольно потирая руки.

— Приятно общаться с умными и понимающими людьми.

Мы приземлились точно по расписанию в аэропорту Моту Муте и отправились… совсем не в Вайтапе, где располагались, по моим скудным познаниям, самые современные отели с картинки. Проехав на странном автомобильчике с электрическим двигателем по круговой дороге, мы остановились у вертолётной площадки. Алексей заставил меня убрать волосы под бейсболку и надеть очки от солнца. Я поняла, он не хотел, чтобы кто-то запомнил моё лицо.