— Проси! — я с некоторым сожалением накрыла письмо листом бумаги и повернулась к входящему крепкому мужчине лет пятидесяти. Его белые волосы контрастировали с черными усами и бровями, что придавало ему очень достойный вид.

— Добрый день, миледи! — доктор пристально посмотрел на меня поверх небольших полукруглых очков, и я почему-то поняла, что он спешил ко мне.

— Добрый день, доктор, — я встала, приветствуя гостя. — Желаете чаю с дороги?

— Не откажусь! Заодно хотел бы узнать, у кого вы лечились, и какие ваш доктор дал рекомендации?

Я велела служанке принести свежий поднос и предложила гостю выйти на веранду:

— Сейчас еще не холодно, и… там нас будет сложно подслушать.

— Понимаю, миледи. Я готов слушать!

Мужчина устроился в кресле, не отказался от пледа и с удовольствием вдохнул аромат свежезаваренного напитка:

— Полагаю, вы прибыли из столицы? — сразу сказал он.

— Как вы догадались?

— Только там заваривают чай горячим молоком, — улыбнулся доктор.

— Верно, я из столицы. Попала в аварию на фиакре… Потеряла ребенка. Лечил меня доктор Либб из центрального госпиталя.

— Либб? Наслышан. Талантливый врач. Никогда не присылал мне истеричек с завышенным самомнением. Только конкретные случаи. Так что он вам рекомендовал?

Я отыскала в шкатулке записи доктора и подала мистеру Смолетту.

— Со мной в аварию попал племянник… Молодой человек двадцати двух лет. Ему тоже нужна ваша помощь.

Доктор пристально взглянул на меня. Я почему-то смутилась. Знала ведь, что “племянницами” и “племянниками” в обществе нередко называли любовников и любовниц, но не знала, как еще представить Трэвиса.

— Его раны так же серьезны? — брови доктора поднимались все выше при чтении рекомендаций.

— Да, кроме чисто женских, его раны аналогичны.

— Что ж, миледи, теперь я примерно представляю, с чем придется иметь дело, но мне бы хотелось осмотреть и вас, и молодого человека.

Я вздохнула и отставила чашку. Осмотр дело неприятное, но необходимое.

— О, вы можете допить чай! — тут же попытался извиниться эскулап, но я попросила:

— Не будем тянуть, доктор Смолетт, пожалуйста!

Мы поднялись в спальню. Мирка споро поставила ширму и помогла мне раздеться до сорочки. Потом я легла в кровать под тонкую простыню, и доктор приступил к осмотру. Уже при пальпации первой раны я поняла, что доктор понял, что это не авария, но лишь сжал немного губы и продолжил. Стражники в пыточной знали свое дело – лицо, шея и кисти рук у меня были нетронуты. Но вот все, что прятала одежда…

— Я понял, миледи. Вам срочно необходима мазь, которую готовит местная травница. Она великолепно убирает шрамы. Я сейчас напишу записку вашему лакею, пусть добежит до тетушки Маддалены, пока не стемнело.

— Здесь варят мазь для заживления ран? — удивилась я.

— Когда-то волей короля Форш был назначен местом излечения гвардейских офицеров, — объяснил мистер Смолетт. — С тех пор у нас остался великолепный бальный зал в ратуше, и не менее великолепный госпиталь, который служит сейчас лечебницей для небогатых приезжих. Раны у офицеров были очень разными, вот и пришлось местным придумывать свои средства лечения для них. Тетушка Маддалена варит лучше всех, поверьте мне!

— Верю, — сказала я, пытаясь улыбнуться. — Закажите у этой прекрасной женщины двойную порцию, мистеру Трэвису она тоже нужна.

Доктор немедля вынул блокнот с личной печатью, написал записку и вручил ее Мирке с наказом отдать лакею. Я же сказала девчонке взять нужную сумму денег в шкатулке с мелочью на срочные расходы. Служанка убежала, и доктор сурово сжал губы:

— А теперь, миледи, прошу больше подробностей о потере ребенка. Какой был срок? Как долго продолжалось кровотечение? И есть ли у вас… сопутствующие травмы?

Я осторожно рассказала, что могла, и, закусив губу, выдержала осмотр. Почему-то именно эта часть осмотра заставила мистера Смолетта хмуриться и кусать губы. Потом он разрешил мне одеться, спуститься в гостиную и поговорить:

— Вам придется всерьез заняться своим здоровьем, миледи. Боюсь, ваши травмы несколько серьезнее, чем подозревал доктор Либб. Но вы вовремя обратились ко мне. Мы все поправим.

Я молча сглатывала слезы.

Глава 15

После ухода доктора на меня навалилось какое-то оцепенение. Я видела, что Себастиану тоже не по себе, но у меня не было моральных сил с ним возиться. Сам справится – не младенец. А мне нужно взять себя в руки, прогнать из головы образ низкого подвального потолка, запахи, звуки…

Для отвлечения я вновь взялась за письмо мистеру Бриггсу. Завуалированно, маскируя вопросы, просила рассказать, отправил ли дворецкий письма, и есть ли какая-нибудь публичная реакция на них. Попросила передать привет доктору Либбу от его южного коллеги и немного денег – на благотворительность. Док сам решит, где они нужнее. Может, выкупит еще парочку смертников из того ужасного подвала…

Оставив письмо на подносе для почты, я стояла у камина, кутаясь в шаль и просто глядя в огонь, когда на пороге гостиной показалась моя маленькая камеристка. Девочка оказалась на диво толковой и услужливой. А уж в путешествии ее помощь порой была просто неоценима.

— Миледи, я все приготовила…

— Что приготовила? — я как-то неожиданно выпала из своих мыслей.

— Ванну с травами, повязки, лекарства, — ответила девочка.

Я удивилась. Значит, вот зачем доктор задержался на кухне – учил камеристку ухаживать за мной?

— Хорошо, идем, а мистер Трэвис?

— Так Лестер с ним, — служаночка назвала имя камердинера, — уже все приготовил. Ему воду таскать легче.

— Так ты сама таскала? — возмутилась я.

— Нет-нет, миледи, Лестер и мне принес, но сначала для мистера Трэвиса все приготовил.

— Понятно, смотри, не таскай тяжести, ты еще мала! — пожурила я свою помощницу, заходя в спальню.

Оказалось – действительно все приготовила. У огня стояла низкая широкая лохань, наполненная травами и горячей водой.

— Сюда, миледи, доктор сказал кожу сперва с травами распарить. И пока тут сидеть будете, не менее часа, вот этот отварчик пить!

Я послушно забралась в лохань, откинула голову на свернутый кусок полотна и постаралась дышать глубоко и ровно, чтобы выбросить из головы все лишнее. Потом медленно отпила горьковатый отвар – приятный, он напоминал зеленый китайский чай, который очень уважала статс-дама королевы леди Херли.

Когда напиток закончился – на коже выступили капельки пота. Мирка это