После рыбного супа подали рыбу с овощами, а после малиновый десерт и кофе.

Я с удовольствием отпила маленький глоток, посмаковала, нашла, что новая кухарка, несомненно, хороша, и улыбнулась бывшему семинаристу:

— Итак, мистер Трэвис, чем нас порадует наш сад?

Он вспыхнул лицом – не то от смущения, не то от удовольствия – и принялся рассказывать. Больше всего в саду нашлось инжира, сразу три дерева в разных концах участка. Были хурма, айва, мушмула, абрикосы и еще целый ряд пока не опознаваемых деревьев. Но что особенно восхитило Себастьяна – он отыскал два деревца синского финика.

— Нам иногда привозили его в подарок от благотворителей, — блестя глазами, рассказывал молодой человек. — Это очень полезное растение! Его плоды вкусны и очень полезны. Доктор Либб прописал вам по возможности съедать горсточку плодов ежедневно или заваривать вместо чая сухие плоды, чтобы контролировать головные боли.

Я задумчиво покивала – эту рекомендацию я помнила. Доктор мягко объяснил мне, что после усердия стражников в пыточном подвале и потери ребенка моему организму еще долго нужна будет деликатная поддержка. Я прилежно пила травы и настойки, которые он прописал, но порой мучилась от спазмических болей и прочих неприятных ощущений.

— Это хорошие новости, мистер Трэвис, — сказала я и предложила перебраться с кофе в гостиную. Мне все же хотелось изложить компаньону задумку с изданием его переводов.

Однако разговор пошел совсем не так, как я думала. Стоило мне заикнуться о том, что я читала чудесные лирические сонеты, как Себастьян стремительно покраснел и признался, что эти стихи он писал сам, взяв у греков лишь канонические размеры и некоторые традиционные обороты.

— Но… это же великолепно! — выразила я искреннее восхищение. — Мистер Трэвис, вы можете публиковать свои стихи под своим именем, но я вам искренне рекомендую выдать их за переводы Александра Этолийского или Феокрита! Поверьте, вы, как переводчик, быстро обретете и деньги, и славу!

— Слава в моем положении… — Себастьян пугливо обернулся на дверь, и я поняла, что слишком поторопилась.

— Что ж, как переводчик, вы сможете взять псевдоним, и никто вас не узнает, — постаралась я успокоить юношу. — И раз у вас уже есть что показать издателю, предлагаю в самое ближайшее время появиться в здешнем обществе.

Бывший семинарист стал еще бледнее.

— Начнем с обращения к доктору. Думаю, наши проблемы со здоровьем будут хорошей причиной гулять по бульвару и наведываться в местные купальни, а там посмотрим.

— Миледи, — осторожно возразил Себастьян, — не слишком ли вы торопитесь? Ваше здоровье…

— Нам все равно придется обратиться к доктору, — вздохнула я, рассматривая остатки кофе в своей чашке, — и нам нужен не популярный шарлатан, а самый настоящий целитель. Думаю, мой сегодняшний кошмар убедил прислугу в том, что я действительно больна, поэтому вдова Даргон может посоветовать кого-то полезного.

Оставив пустую чашку, я присела к письменному столу в углу комнаты и набросала записку с просьбой рекомендовать врача, умеющего работать с кошмарами и последствиями аварии фиакра. Задумавшись, запечатала письмо и уже потянулась к личной печатке, спрятанной в поясном кармашке, но остановилась – не стоит показывать в этом городе свой настоящий герб. Прижала сургуч резной крышечкой чернильницы и позвонила в колокольчик.

Явившаяся на звонок горничная смотрела на меня с любопытством, однако одета была чисто и привычно прятала под передник натруженные руки.

— Отнеси записку вдове Даргон, милая, — попросила я, — или мальчишку с кухни отправь. Да побыстрее.

Глава 14

Молодая женщина присела в книксене и вышла, а я вернула внимание мистеру Трэвису:

— Вы уже выбрали для себя удобное место для письма, Себастьян?

— В спальне нет стола, миледи, — сказал он, — и я не успел обойти дом…

— Давайте сделаем это вместе, — предложила я, вставая.

Мой компаньон предложил мне руку, и мы неспешно обошли первый этаж. Кроме небольшой гостиной, обставленной с провинциальной бережливостью, здесь была столовая, в которой мы обедали, маленькая комнатка, напоминающая мужской кабинет, просторная веранда и кухонная часть, в которой жили слуги.

Мне особенно понравилась веранда. Ее открытая часть выходила в сад. Тут стоял красивый круглый стол, вокруг – плетеные кресла с подушками. Ступеньки сбегали в сад, и даже его по-осеннему бледный вид разгонял тоску.

Наверху располагались спальни, но туда мы не пошли. Мне слуги отвели большую, “семейную”, комнату, а мистеру Трэвису, как одинокому “племяннику” – самую дальнюю и, подозреваю, маленькую. Впрочем, семинарист не жаловался, а мне так было спокойнее – меньше сплетен.

После осмотра я предложила мистеру Трэвису занять кабинет.

— Это будет правильно, кабинет считается мужским местом в доме.

— Но это ваш дом, миледи! — попытался возразить он.

— Оставьте эту пустую вежливость, Себастьян, — я устала и устроилась в кресле на веранде, попросив Мирку принести горячего чая и плед для ног. — Вам для переводов нужна тишина и сосредоточенность, а я свои письма вполне могу писать в гостиной.

Молодой человек неожиданно подошел и поцеловал мне руку:

— Благодарю вас, миледи, я постараюсь оправдать ваши надежды!

Пока моя юная камеристка сервировала чай, я любовалась садом. Пахнущий морем и фруктами воздух наполнял мое тело, и боль отступала. Не телесная – с той успешно справлялись снадобья доктора Либба. Боль душевная догнала меня в этом приятном месте и порой впивалась зубами из-за угла.

К счастью, вернулась служанка, которой я отдавала письмо, и вручила мне ответную записку. Вдова вошла в мое положение и посоветовала доктора. Правда, заранее извинилась, что сей эскулап невежлив, даже груб и не терпит истерик и обмороков. Зато действительно лечит.

Я взглянула на солнце, медленно опускающееся к морю, и решила, что можно пригласить доктора прямо сейчас. Тянуть незачем. Впереди ночь, и я хочу спать, а не бегать по незнакомому дому, пугая домочадцев криками.

За доктором отправился лакей. Я предупредила слугу, что доктор нужен, но если он занят – следует только передать приглашение зайти, пусть и на следующий день. Однако слухи в маленьких курортных городках распространяются быстро, так что не прошло и трех четвертей часа, как у ворот раздался шум от подъехавшей коляски. Я отправила служанку узнать, кто пожаловал – к этому моменту я уже сидела в гостиной и пыталась написать аккуратное письмо мистеру Бриггсу, чтобы выяснить, как идут дела в столице.

— Миледи, к вам