Протянув руку, она развязала ленты, и маска соскользнула с лица. Не желая терять время понапрасну, она взяла плащ, список с пометками и поспешила к двери.

На полпути к его комнате она вдруг остановилась и посмотрела на список. Названия, перечисленные в списке, были ей знакомы, но пометки показались совершенно бессмысленными. Будто их записывал кто-то другой, причем шифром. Что это все значило? Неужели она просто вообразила, что знает, как вылечить мать? Нет, у нее точно была информация, но теперь она вылилась из нее, как вода сквозь сито. Еще через мгновение даже некоторые ингредиенты стали ей незнакомы. Ей нужна маска. Без нее она не сможет сделать ничего.

Семья – забавная штука, правда? Прекрасная и ужасная. Одни угождают в нее как в ловушку, другие обретают свободу. Значит, гора, да. Помнишь, что мы называли «горой»? Тот холм за Котерией Пятерых, когда мы жили в загородном доме. Когда папа был еще… Холм казался нам таким огромным – целая гора со скалами и голыми камнями. Однажды, когда мы были еще совсем маленькими, мы нашли между двумя камнями пещеру – на самом деле трещину. А внутри… то, что обнаружилось внутри, изменило меня целиком и полностью. Ты и не вспомнишь, но я никогда не забуду.

Сначала Крона и Трей хотели ехать в замок верхом на лошадях, но потом передумали. Они знали, что у них есть основание для ареста в доме Айендаров, и эта мысль беспокоила их. Поэтому они решили воспользоваться каретой.

По дороге они размышляли о мотивах грабителей.

– Мне кажется, это ограбление с целью продажи, – сказал Трей.

Он попытался принять непринужденную позу, но карету на кривых колесах так трясло на неровной булыжной мостовой, что он с трудом удерживал равновесие.

– На продаже одного только камня можно столько заработать, что несколько бездомных побирушек могут с комфортом уйти на покой.

Нет, подумала Крона, не думаю, что камень всплывет на черном рынке.

– Кто рискнет купить такую легко узнаваемую вещь? Это же не обычные камни, которые можно извлечь из оправы, обработать по-новому и сбыть. И при этом, даже если бы речь шла просто об ампулах со временем, почему воры не взяли ничего другого? На одних ожерельях можно заработать целое состояние даже без магии.

– Думаю, они не ожидали, что ты разгадаешь их отвлекающий маневр. Ты спугнула их, прежде чем они успели захватить остальное.

Она смотрела на улицу через открытое окно, подперев подбородок кулаком. Им нужно было выехать с территории участка и доехать до города, чтобы попасть на главную дорогу, ведущую на юг. Карета проезжала мимо городских домов. Черепица на многих крышах потрескалась или вообще исчезла. Все дверные проемы укрыты тенью – даже те, что находились рядом с газовыми фонарями. Они были похожи на зияющие, прямоугольные рты, внезапно открывшиеся от удивления. С наступлением темноты многие старались не выходить на улицы. Всегосударственный комендантский час отменили три года назад, но крестьяне все еще боялись столкнуться с безжалостными стражами Ночного дозора.

Вдалеке за крышами над восточным краем Долины собиралась буря. Вспышки пурпурных молний освещали скалистые вершины, пронизывая вездесущие облака. Несмотря на то, что буря находилась в нескольких милях, в воздухе пахло дождем и озоном.

– Эти два предмета, которые они украли… они – особенные, – сказала она. – Они… дополняют друг друга.

Брошь Розетты с камнем отчаяния и маска Шарбона. Она презирала вычурные названия, придуманные газетами, вроде «Маски хаоса», или прозвище, которое они дали самому Шарбону – «Цветочный мясник». Газетчики контролировались государством, но все равно иногда были уж слишком небрежны в выборе слов. Многие даже она бы не одобрила, не говоря уж о Первом и Втором Великих Маркизах.

– Это, скорее, похоже на набег, организованный каким-то кланом. Уж слишком хорошо все было спланировано для обычной банды негодяев.

– Я думаю, что методы Шарбона будут слишком сложны даже для них, – сказал Трей. – Кроме того, указы Второго Великого Маркиза раздавили преступные группировки. Обложили их таким налогом, что им и существовать теперь не на что, раз мы и нам подобные не смогли поймать их с поличным.

– А это означает, что они ищут новые источники дохода, – отметила она.

– Значит, ты считаешь, молодой месье Айендар здесь не при чем? Если только ты не обвиняешь его в заго…

– Нет, нет, – быстро сказала она. – Не думаю, что он замешан. Уж слишком вовремя он появился. Только богиня могла организовать такое.

Карета покинула город, миновав темный зимний сад. На открытой дороге, с редкими деревцами, стук копыт лошадей казался громче – и все же этот ритмичный стук грозил убаюкать Крону. Несколько раз она щипнула себя за запястье, стараясь сохранять бдительность. Сельскохозяйственные угодья, принадлежавшие знати, раскинулись защитным зеленым одеялом вокруг границ города. Несмотря на огромные размеры, Лутадор все же был городом. Все прочее, находившееся под контролем государства, представляло собой целомудренную сельскую местность, вплоть до ледяной границы с Марракевом на севере, и окруженного джунглями Асгар-Скана на юге.

На востоке и западе лежал край – граница Аркензира. Великой долины, которая окружала все – великой долины, которая и была всем. Путь человечества из пустошей в Долину описан в 387 свитках Абсолона. Пять божеств прорезали этот путь специально для них – людей. Чтобы защитить хрупкие создания от великого и ужасного Тало: существа, создавшего этот мир вместе с ужасными жестокими зверями, которые правили им.

За краем Долины с ее пятью городами-государствами не было ничего – только пустошь. Закрайе. Бесплодные земли, населенные варгами и еще более страшными чудовищами. Там никогда не наступала ночь. Поверхность земли была выжжена, воздух ядовит, и зелень там не росла.

Никто не смог бы жить за пределами защищенной колыбели жизни, которой служила долина Аркензир. Ее отец был стражем Пограничного дозора, и в детстве часто рассказывал ей о магическом барьере, окружавшем Долину по краю, сдерживая монстров и Тало. Широкая полоса чистой божественной силы, невидимая до тех пор, пока вы не окажетесь прямо на ней. Тогда сквозь вас начинает пульсировать жар, и чем дальше вы идете, тем плотнее становится воздух, а потом возникает ощущение, что вы идете сквозь паутину. Затем начинает угасать свет, мир темнеет, превращаясь в черный пурпур, который пронизывают вспышки зеленого по мере подъема на вершину. И чем выше вы поднимаетесь, тем больше темнота заливает все вокруг, кроме расплывчатых контуров, не позволяя увидеть выжженную пустынную поверхность. А потом, говорил отец, наступает момент, когда физически дальше идти невозможно, иначе навсегда застрянешь в ловушке столкновений сил и превратишься в статую, заточенную между мирами.

Она не знала, была ли эта последняя часть тщательно охраняемой тайной Пограничного дозора, или же отец придумал это, чтобы напугать ее.