И они, подгоняемые и реальной угрозой, и этими порождёнными разыгравшимся воображением фантомами, а более всего – безумным, леденящим сердце и разум страхом, понимая, что может с ними случиться, если они остановятся или хотя бы немного замедлят свой бег, мчались во весь опор всё дальше и дальше, одинокие, беззащитные, словно забытые всем миром, оставленные наедине с затаившимся в ночной темени злом…

Они чуть сбавили обороты лишь тогда, когда миновали бесконечную девятиэтажку и выскочили на обширное, заросшее травой и редкими деревцами поле, расстилавшееся между нею и тянувшейся в отдалении улицей, обозначенной цепью белесых мерцающих огоньков. А вскоре, сражённые усталостью, и вовсе перешли на шаг и, едва передвигая ноги, поплелись по вившейся в траве узкой, едва заметной тропинке, ведшей неизвестно куда. И они сами не имели представления, куда им идти, и автоматически, не в состоянии мыслить и принимать решения, обессиленные и отупевшие, тащились по пустынному, запруженному мраком полю, затравленно озираясь кругом, вздрагивая от малейшего шороха и каждое мгновение ожидая чего-то неимоверно жуткого и рокового для них.

То и дело оглядываясь по сторонам, Егор вдруг заметил впереди, на краю пролегавшей чуть поодаль дороги, автомобиль и две человеческие фигуры, отчётливо различимые в свете высившегося рядом с ними придорожного фонаря.

– Смотри, там люди.

Никита устало поднял голову и, прищурившись, точно близорукий, стал вглядываться вдаль.

– Где?

– Вон, возле фонаря. Два человека.

Никита рассеянно взглянул в указанном направлении, а затем вопросительно посмотрел на спутника, будто ожидая его решения.

– Пойдём к ним, – сказал Егор и, свернув с тропинки, двинулся по траве в сторону стоявших на обочине людей.

Никита, не раздумывая и не рассуждая, последовал за ним.

Сделав пару десятков шагов и рассмотрев незнакомцев получше, Егор шумно выдохнул и радостно встрепенулся, а в глазах его вспыхнул давно не загоравшийся там слабый огонёк надежды.

– Это милицейская машина! – хриплым от волнения голосом объявил он и ускорил шаг.

Никита опять промолчал, но тоже немного оживился и прибавил шагу.

– Вот уж не думал, – тихо, будто обращаясь к самому себе, пробормотал Егор, – что когда-нибудь так обрадуюсь, встретив ментов.

Через минуту, пройдя широкое тёмное поле и достигнув обочины дороги, они приблизились к стоявшему там милицейскому УАЗу и двум увлечённо разговаривавшим и время от времени смеявшимся чему-то милиционерам. И Егор, всё ещё возбуждённый пережитым кошмаром и недавним стремительным бегом, без всяких предисловий и объяснений, взволнованным, прерывающимся голосом затараторил:

– Помогите! За нами гонится убийца!.. Он только что убил продавщицу… там, в ночнике… И до этого убил одного человека… А потом ворвался в нашу квартиру… И теперь гонится за нами!

Милиционеры, прервав свою беседу, удивлённо воззрились на бледных, тяжело дышавших, явно взбудораженных и смертельно напуганных чем-то пришельцев, внезапно появившихся перед ними неизвестно откуда с довольно странными заявлениями. Один из них, старший по возрасту и званию – на погонах у него виднелись лейтенантские звёздочки, – с недоверчивым выражением проговорил:

– Ничего не понял. Что случилось? Кто кого убил? Кто за кем гонится?

Егор, оживлённо жестикулируя и указывая рукой куда-то в темноту, сбиваясь и давясь словами, ещё менее связно повторил уже сказанное им.

Лейтенант внимательно выслушал, и то ли у него вызвал подозрение взмыленный, немного ошалелый вид говорившего и то, что он говорил, то ли до него донёсся запах алкоголя, выпитого Егором на вечеринке и ещё не успевшего выветриться, но он вдруг усмехнулся и спросил:

– Ты чё, парень, пьян, что ли, или обкурился чем?

Егор растерянно заморгал глазами, не зная, что сказать, потоптался на месте и собрался было вновь повторить свою сбивчивую, мало вразумительную речь, но в этот момент за его спиной раздался отрывистый Никитин вскрик. Он обернулся – и в ужасе попятился назад.

Метрах в десяти от них, едва различимый на фоне подступавшей к дороге тьмы, слегка озарённый лишь слабым отблеском уличного освещения, возвышался громадный чёрный силуэт, неподвижный и непоколебимый, застывший, точно массивная каменная глыба, на одном месте, на грани света и мрака, и, по-видимому, не сводивший глаз с небольшой группы людей, собравшихся у обочины, возле милицейской машины.

Лейтенант перевёл удивлённый взгляд на это новое, ещё более неожиданное и странное явление, а затем переглянулся со своим напарником, на плече у которого висел автомат.

– Это ещё что? – с недоумённым видом, чуть нахмурясь, проговорил он, вновь устремляя взор на замершего невдалеке необычайно рослого и крупного, облачённого во всё чёрное субъекта с невидимым, закрытым просторным капюшоном лицом.

Никита и Егор тоже, рефлективно пятясь назад и не в силах вымолвить ни слова – невыразимый ужас сковал им языки, – расширенными, полными дикого, животного страха глазами смотрели на опять представшего перед ними страшного незнакомца, про которого, будь у них время, они могли бы многое рассказать. Но времени у них оставалось только на то, чтобы бежать: едва заметив, что неизвестный тронулся с места и двинулся в их сторону, они, не теряя ни мгновенья, бросились наутёк. Егор успел только крикнуть напоследок пронзительным, срывающимся голосом:

– Не подпускайте его близко!.. Стреляйте! Убейте его!

Однако им осталось неизвестным, сумели ли те, кому адресовался этот призыв, вовремя сориентироваться и дать неведомому для них врагу достойный отпор. Убегая, они лишь краем уха услышали за своей спиной отдалённые звуки яростной, ожесточённой борьбы и, в самом конце, короткую, сухую автоматную очередь, необычно, как нечто чужеродное и неуместное, прозвучавшую в глубокой – и вроде бы мирной – тишине спящего города.

Стремительно удаляясь от места, где разыгралась смертельная схватка, приглушённые отзвуки которой достигли их слуха, беглецы вскоре оставили позади широкую освещённую улицу и тянувшееся вдоль неё пустынное поле и, повернув налево, понеслись по узкой тёмной улочке, окаймлённой с обеих сторон ровными рядами ветвистых деревьев, практически полностью поглощавших скудный свет редких фонарей. Пробежав на одном дыхании небольшой квартал и достигнув следующего перекрёстка, они немного замешкались, беспорядочно вертя головами и рыская глазами кругом, не зная, какое направление выбрать, куда бежать дальше.

Справа от них вдоль тротуара тянулась длинная металлическая ограда, за которой высился целый лес мощных развесистых деревьев с пышными раскидистыми кронами и тяжёлой мохнатой листвой. Это был парк, примыкавший к местному санаторию, два продолговатых пятиэтажных корпуса которого располагались в некотором отдалении и едва угадывались в темноте, за плотной завесой густой зелени.

Вглядевшись в эту необъятную дремучую чащобу, действительно смахивавшую ночью на самый настоящий лес, вплотную примыкавший к городским кварталам, Егор, подумав секунду-другую, тряхнул головой и направился к замеченной им неподалёку калитке в ограде, кратко позвав за собой товарища:

– Пошли.

Тот,