Gepitiger zcu Leifflannth.

Wier haben auch, erwirdiger lieber her Meister, angestalt eunen Heertzogk mith disseme gantzen lannde uff den Sontagk vor Conversionis pauli Kortz vorgangen yn rewßlant dorch unnd mit dem Stifft Darppt zcum Nyenhawße enslaende, sulchs unns auch wettershalben vorhindert yeneczeit uffgeschoben, unnd ew aber ken dy vastnacht uff genommen ist, so vern men wettershalben obir wegk körnen yn rewßlant unnd wydder awß reumen möge. Wie sichs yn allen begibt, sali eylends Kunth werdenn euwir erwerdikeith.

18

Письмо ливонского магистра Берндта фон дер Борха верховному магистру Немецкого ордена Мартину Трухзесу фон Ветцхаузену с описанием ситуации вокруг Рижского архиепископства и протестом против решения папы Сикста IV отлучить от церкви Ливонский орден, которое будет мешать отражению русской угрозы и может привести к изгнанию ордена из Ливонии, к ее завоеванию и отходу ее жителей от католичества; просит выпустить индульгенции в пользу Ливонского ордена; просит обратиться к ходатайству императора Фридриха III и короля Венгрии Матиаша Корвина, описывает успех похода ливонских гебитигеров в Псковскую землю; просит передать новости из Литвы. 25 января 1480 года.

GStA PK. XX. НА ОВА. № 16867.

Достопочтенному и благочестивому государю, господину Мартину Трухзесу, верховному магистру Немецкого ордена.

Прежде всего, примите верноподданническое послушание со смиренным предложением всех наших возможностей. Достопочтенный, милостивый, дорогой господин магистр. Коль скоро ваша милость написала в поддержку нашего господина [епископа] Ревельского[40] и во благо нашего ордена в Ливонии нашему наисвятейшему отцу, папе, некоторым наидостойнейшим господам кардиналам, нашему всемилостивейшему государю императору [Фридриху III Габсбургу], королю Венгрии [Матьяшу Корвину] и иным государям при [посредничестве] достойного господина электа церкви Помезании[41] по поводу наших дел с Рижской епархией и также чтобы господина епископа Тройского[42] и господина Михаила Боверфинта[43] поскорее от Рижского архиепископства отстранить, мы благодарим вашу милость со смиренным верноподданством, на какое только способны при всем нашем усердии. Однако из писем нашего прокуратора, магистра Михаила, мы узнали, что некоторые иные государи также предпринимают труды по поводу этой Рижской епархии, и к тому же наш наисвятейший отец, папа, принял дело очень близко к сердцу и на основании лживых и несправедливых показаний лишь одной стороны, неблаговидных и бесстыдных, произвел осуждение (declaratorem реnаlе) в отношении нас и нашего ордена в Ливонии, что является совершенно неслыханным и, без всякого сомнения, произведенным несправедливо вследствие коварного обмана. Нам не хотелось бы проявлять непокорство в отношении Римского престола, но поскольку без возражения и ответа мы будем безвинно ошельмованы, а, возможно, и присуждены к отлучению и прокляты, нам следует по праву обороняться, насколько это в наших силах, и апеллировать по поводу поучающего озлоблению папы к папе, проповедующему добро; и потому, если, во что мы, однако, не верим, его святейшество и Римский престол по причине ожесточения из-за повешенных, плененных и убитых епископов[44], не захочет обратить внимания на нашу апелляцию, не пожелает слушать и принимать наших оправданий, мы будем принуждены апеллировать к будущему собору, и потому не будет ли его святейшество еще больше и тяжелее поражен, если не освободит нас от своей немилости, но всем этим вкупе с обвинениями и проклятиями вызовет немилость к нам иных государей, князей, земель и городов, чего мы, однако, от его святейшества никак не ожидаем, поскольку очень надеемся, что прежде засвидетельствуем наши правые, очевидные непредвиденные обстоятельства, вследствие которых мы были вынуждены взять себе Рижскую епархию, развязав войну, и ясно обнаружим, что свершили [это] не из-за гордыни или ради красивой жизни, и ни к бесчестью, позору, поношению и поруганию святого Римского престола, но без охоты, понуждаемые к тому горькой необходимостью. Мы должны были это сделать и не могли далее [с этим] мириться, хотя, то знает всемогущий Господь, от всего нашего сердца охотно примирились бы, что не нуждается в доказательствах и очевидно. По-доброму настроенные, мы, согласно желанию покойного господина Сильвестра, архиепископа, как послушные дети святого Римского престола, направили наше дело в Римскую курию и там через наших полномочных прокураторов, которые должны были действовать еще и там, согласились на тяжбу. При этом, как мы в то время при полном доверии полагались на 10-летний мир, равно как и на другие клятвоизъявления и обещания, указанный господин архиепископ призвал чужеземных солдат с их капитаном, который назывался Генрихом фон Хоенбергом и выдавал себя за странствующего военачальника, хотя являлся беглым серым монахом по имени Кристофер фон Голготц и долгое время был священником, который отрекся от нас и нашего окружения и хотел нас и наш орден совершенно изгнать из страны, как о том вашему достопочтенству, собственно говоря, хорошо известно из писем и устных сообщений. Мы надеемся и даже очень верим, что если наш наисвятейший отец, папа, со своей святой коллегией кардиналов заслушает наше оправдание и ответ, то его святейшество отведет от нас такую немилость и ожесточение и, в соответствии со всеми делами и обычаем земли, пожалует и предоставит нашему ордену в Ливонии Рижскую епархию, равно и город Ригу, со всеми светскими прерогативами и властными полномочиями. А чтобы мы могли еще лучше противостоять русским схизматикам, как мы теперь начали [делать], и сумели бы привести их к послушанию его святейшеству и Римской церкви, почтенному отцу, господину Симону, епископу Ревельскому, поскольку уже он постулирован, [следует] милостиво пожаловать конфирмацию[45] на Рижскую епархию на тех извлеченных пунктах и статьях, о которых ваша милость хорошо знает, и чтобы он сохранял за собой одновременно и Ревельскую церковь, поскольку она обеднела, сильно обременена долгами и нуждается во внимании, благодаря которому Ревельская церковь снова возродится, а мы и наш орден в Ливонии укрепимся, чтобы противостоять неверным; и мы смиренно, верноподданнически просим вашу милость соблаговолить наисмиреннейше и усерднейше написать нашему наисвятейшему отцу, папе, и святой коллегии кардиналов, дабы освободить нас и наш орден в Ливонии от такой немилости и ожесточения, милостиво заслушать прокураторов [ордена], узреть и принять к сердцу нашу невинность, а тяготы отлучения, которые уже случились либо должны быть произведены, устранить и отставить. Если же этого не случится, воистину следует опасаться, что мы проиграем начатую войну и, да упаси Господь, будем принуждены и заставлены великим князем покинуть эту страну либо вместе с этой страной окажемся в нехристианской, раскольнической русской вере. То, что из этого может произойти и случиться в отношении святого Римского престола, многих близлежащих христианских стран и всего христианства, можно уже сейчас хорошо представитъ. Если соседние государи, князья, земли и города, от которых мы ежедневно ожидаем помощи, утешения, облегчения, нас возненавидят, отринут и даже, возможно, воздействуют светскими мерами, когда мы ведем войну с русскими схизматиками, очевидно, что мы недолго сможем удержаться в этой стране, поскольку великий князь с Новгородом, Псковом, Москвой, татарами и прочими много сильнее нас и превосходит нас, но, если его святейшество одарит это место христианского мира [Ливонию] особой милостью и отпущением, благодаря чему можно будет получить солдат и деньги для [борьбы] с неверными и противостоять [им], принудить их к послушанию святой Римской церкви, как мы это все лучше и доходчивее представим в письме к вашей светлости, которой мы просим у всемогущего Господа благоденствия и здоровья для долгого и благополучного правления. Дано в Трикатене [Триката] в день Обращения Павла [14]80 года.