Её губы снова коснулись моих, сердце, кажется, норовило сломать рёбра, и вырваться наружу. Эрик тем временем сжимал её грудь, и покрывал поцелуями шею. Мы с Эриком начали ласкать её, а она отзывалась нам обоим. Эта близость была для меня как взрыв сверхновой.

— Наша сладкая девочка… Как же ты вкусно пахнешь, — приговаривал Эрик.

— Эрик, милый, — Роуз погладила его по лицу своими тонкими пальчиками, и снова поцеловала.

Все наши оболочки улетучились, и осталось голое пульсирующее ядро чувств. Роуз отдалась нам без остатка, она была как оголённый нерв, который отзывался на ласку со всей страстью.

— Как же я люблю вас, мальчики, — шептала она.

Потные и обессиленные мы уснули на диване, и проснулись почти перед самым открытием театра. Пряча глаза друг от друга, мы оделись, вылезли в окно, и снова зашли в здание со всеми остальными, только через дверь.

Я не знал как себя вести в то утро, но видел как подавлена Роуз. Магия ночи рассеялась, и наутро она оказалась нос к носу с неприглядной правдой. Она потеряла двоих друзей, а что обрела, пока не понимала.

— Ты как Роузи? — спросил я, взяв её за руку.

— Нормально… Только… Голова немного болит, — она сжала мою руку в ответ.

Её рука была тонкой и прохладной, почти детской. Да она и была в сущности девочка, ей даже 19 ещё не исполнилось на тот момент.

— У меня есть аспирин, сейчас всё исправим, — я подмигнул ей, как ни в чём не бывало.

— Спасибо, Генри… На счёт этой ночи. Пожалуйста, не говори никому, — тихо сказала она.

— Ребят, а что было этой ночью? Я ничерта не помню… В голове туман, — Эрик делал вид, что для него это нормальное явление, но в глазах его горело самодовольство.

Ещё бы, очередная смачная байка для друзей.

— Эрик, — она с мольбой посмотрела на него, чтобы говорил потише.

— Хорошего дня, голубки, — он махнул рукой, и растворился в толпе.

После этого Роуз стала больше времени проводить со мной, и в итоге сделала окончательный выбор в мою пользу.

— Эрик, мне придётся съехать от тебя. Мы с Роуз решили жить вместе, — приняв окончательное решение я поставил друга перед фактом.

— Хм, не думал, что у вас всё так серьёзно. Ну ладно, счастья вам, и всё такое, — но было видно, что ему неприятно быть за бортом нашего счастья.

Я съехал от Эрика, мы с ними снимали комнату в коммунальной квартире в центре Лондона. Мы с Роуз стали жить вместе, прекрасное было время, она взрослела, и расцветала, а я влюблялся всё больше.

— Генри, я вся на иголках из-за завтрашней премьеры. Меня с утра даже вырвало, — Роуз сильно волновалась перед выступлением на большой сцене.

— Дорогая, иди ко мне. У тебя всё получится.

Она была такой хрупкой и нежной, я понимал с каждым днём, что влюбляюсь всё сильнее. У нас намечалась большая премьера, спектакль по мотивам пьесы "Сон в летнюю ночь".

По иронии судьбы я был Деметрием, Роуз исполняла роль Гермии, а Эрику досталась роль Лизандра. Это было роковое совпадение. После премьеры я хотел сделать Роуз предложение, все свои накопления спустил на кольцо, огромный букет алых роз заказал. Планировалось, что, когда все выйдут на поклон, я сделаю предложение на сцене.

Но Роуз не вышла на поклон и Эрик тоже. Овации долго не утихали, нас не отпускали со сцены. А когда отпустили я бросился их искать и как было больно от того, что я знал, где найду их. В пыльной тесной комнате реквизита было темно, но я услышал звуки, которые до сих пор раздаются у меня в ушах.

— Давай, Эрик, ну же! Давай, давай, — похабные шлепки и стоны моей невесты.

Мне хотелось устроить сцену, набить морду Эрику, может даже обозвать Роуз шлюхой. Но, как ты заметила, я слишком воспитан для таких драматических вещей. Молча положил букет на пол, прямо на входе в комнату и рядом, сломанное кольцо. Я просто ушёл оттуда и из их жизни. В этот же вечер я собрал вещи, что мог увезти с собой, и уехал домой в Нью-Йорк.

Эта выходка сильно повлияла на мою карьеру, мало кто хотел работать с истеричным премьером, способным подвести всех, и бросить в самом начале сезона. Но я не хотел видеть ни Эрика, ни Роуз. Они пытались со мной связаться, присылали письма, ни одного я не прочитал.

…

— Генри… Мне так жаль, — охрипшим голосом сказала я, чувствуя, что лицо намокло от слёз.

— Из новостей и сплетен я узнал, что Роуз обвиняли в употреблении наркотиков. А ещё… Самое страшное в этой истории, что она была беременна, и потеряла ребёнка. И я до сих пор корю себя, что не поговорил с ней. Вдруг это был мой ребёнок, — он глубоко вздохнул. — Теперь ты понимаешь, что это за человек? Ирина, он совсем не изменился. Я старался не быть ревнивым идиотом, и я понимаю, что ты — не Роуз… Но закрывая глаза, я вижу на том старом диване тебя, распятую под Эриком…

Всё время пока он рассказал о своём прошлом, я сидела у него на коленях, свернувшись калачиком. Моя голова лежала у него на груди, и я слышала как неистово бьётся сердце внутри. Боль не прошла, она жила в нём всю жизнь, все эти незавершённые вопросы гложили его изнутри.

Я только сейчас подняла голову, и увидела его лицо, щёки были влажными, он плакал.

— Генри…

— Я знаю, сказать тут особо нечего. Жалеть меня не надо. Просто… Будь осторожна. Я не могу сделать за тебя твой выбор.

— Генри, ты — мой выбор… Только ты… Всегда ты, — с этими словами я высушила поцелуями его мокрое лицо, на моих губах осталась солёная горечь его поражения.

Он крепко прижал меня к себе.

— Ирина… Я… Я…

— Скажи это…

— Я люблю… Тебя…

— Генри…

Я положила ладони на его щёки, и заглянула в глаза.

— А я люблю тебя, — сказала я, и поцеловала его.

Этот поцелуй был самым пронзительным и глубоким за это время. Всю ночь мы не могли напиться друг другом. Мне казалось это было не просто касание нашей плоти, а обмен молекулами. Он был теперь глубоко во мне, а я в нём.

"Мой муж… Это невероятно!"

Глава 13. ДЫХАНИЕ ОПАСНОСТИ

Следующие два дня Эрик терзал меня, как гепард несчастную лань. У меня болел каждый сустав, каждое мышечное волокно