– Не нужно, мы сами справимся. Всё же, ты гостья в этом доме, – Жюстин тащит Амели за плечи к двери.

Вздохнув, Амели не отнекивается и всё же соглашается с ними. Она стоит на пороге, однако разворачивается обратно к служанкам, взявшим в руки подносы.

– Не нужно называть меня Госпожой. Я просто Амели.

Последнее, что говорит Амели, перед тем, как уйти в гостиную.

Она замечает стулья по всему периметру стола и садится на тот, что находится дальше всех, надеясь, что сидеть рядом с Тэем ей не придётся.

Служанки приносят фарфоровый чайный сервиз с причудливым золотистым рисунком и изогнутыми ручками, серебряные столовые приборы и несколько тарелок из чёрного стекла. Постепенно приносят несколько салатов в небольших тарелочках на каждую персону. Блюда из морепродуктов одаривают своим изысканным ресторанным запахом, располагаясь в середине. На другом конце видны рёбрышки на гриле, прожаренные до золотистой корочки. Ароматы изящно танцуют над столом, пляшут с одного угла на другой, а Амели лишь остаётся следить за всем. Всё это походит на какой-то семейный праздник, где каждый будет улыбаться другому, что-то обсуждать и о чём-то шутить. Она чувствует себя не в своей тарелке.

Из холла доносятся мужские голоса и чей-то смех, яркий и звонкий. Кажется, что он отражается от стен и сильнее закладывается в голове у Амели.

Женщины садятся на свои места, о чём-то разговаривают и улыбаются, иногда в их речи проскакивают непонятные слова, кажется, не на французском языке. Возле Амели присаживается тётя Соль, мило улыбнувшись ей, и также вступает в разговор с остальными.

Амели не пытается прислушаться к ним и смотрит в окно на огни Эйфелевой башни, лишь спустя мгновение замечает отражение парней. Ашиль что-то рассказывает Тэю, и тот ярко улыбается белоснежными зубами, иногда пропуская несдерживаемый смешок. Видимо, тот смех принадлежал ему.

Сейчас он не в официальном костюме, как обычно, а в домашних штанах и футболке. Ему к лицу.

Особенно улыбка.

Все о чём-то разговаривают, рассказывают странные истории не из сего мира и улыбаются тому самому рассказу Анны о своём прошлом. Она любит рассказывать его из раза в раз.

– Когда я была моложе, ухаживала за самим Дионисом! – чуть ли не выкрикивает Анна, доказывая свою правоту. – Я говорю правду, почему вы не верите?

Все сдерживают лёгкий смех. Амели более чем уверена, что они слышат эту историю в который раз.

– Верить нимфам довольно опасно, – вставляет Ашиль, укладывая в рот лист салата.

– Я же не пытаюсь вас соблазнить!

Амели цепляется за слова. Каждая из женщин схожа по волосам, глазам и телосложению. Они не люди, ангелы, призраки и многие другие из этого мира, – они нимфы. Она не знает каких-либо подробностей насчёт них, но выглядят они дружелюбно. По крайней мере, на первый взгляд.

Амели кладёт на язык кусочек мяса и тщательно прожёвывает, ощущая таяние той золотистой корочки. Переводит взгляд на Тэя и её одаряет неприятным током, когда сталкивается с ним глазами. Вероятно, он уже давно смотрел на неё. Она вновь опускает глаза в тарелку, смутившись, водит вилкой горошину пару минут и погружается в свои мысли.

– Мне интересна история, как вы познакомились. Соль говорила, что вы избегаете этот вопрос, но мы все хотим узнать, – встревает Жюстин, подталкивая Анну в бок. Амели замечает, что у неё из всех служанок выделяется большая горбинка на носу и довольно плотное телосложение.

– Это долгая история, – возникает Тэй и делает привычное для себя серьёзное выражение лица, не желая отвечать на вопрос.

– Представь маленького котёнка под дождём, который ищет помощи, – хрустя салатом за щекой, Ашиль чуть смеётся, подталкивая Тэя в плечо. – Таким был он. Маленьким и беззащитным. А я ему, как добрый прохожий: приютил и накормил.

– Нужно было нагадить тебе в тапки, – с губ Тэя срывается смешок. – Если я когда-нибудь умру, приду к вам маленьким белым котёнком, чтобы спать весь день на диване и есть в три раза больше положенного.

Сарказм Тэя заставляет Амели улыбнуться, однако она опускает голову вниз, дабы никто не заметил. Тэй переводит взгляд на Амели, видя, как она упорно смотрит в свою тарелку, а не на них. Некоторое время ему кажется, что она сдерживает улыбку, затем старается сдержать улыбку сам. Ей понравился его ответ.

– Амели, расскажешь что-нибудь о себе? – внезапно спрашивает Ашиль, заставляя всех повернуть свои головы в её сторону. Амели заметно напрягается.

– У меня нет никаких забавных историй, – отвечает Амели, надеясь, что больше никто не будет её трогать.

– Я слышал на втором этаже, как ты играешь на рояле, – продолжает Ашиль, слегка улыбнувшись. – У тебя талант. Мне очень понравилось.

– Спасибо, – Амели чувствует приятную теплоту от его слов.

– Слушая эту мелодию, я вспомнил своё детство вместе с младшим братом. Я помню, как часто мы гуляли с ним по волшебным садам, а он постоянно рассказывал о странных вещах, которые я до сих пор не могу понять. Помню, как он улыбался, рассказывая о птицах на ветвях сакуры, затем переходил на красоту космоса и звёзд.

Все молчат, не смея перебивать его. Амели догадывается, что его брата больше нет в живых, но ничего не спрашивает, боясь нанести удар по сердцу.

– Скучаю по нему, – последнее, что говорит Ашиль. Тэй странно качает головой в стороны, тяжело вздыхая.

– Моя сестра такая же, – говорит Амели, не смея поднять глаз. – Она радуется любой мелочи, всегда рассказывает странные истории, а я продолжаю слушать и слушать. Она лучик света, сошедший с небес. Мне хотелось бы вернуться в детство вместе с ней, гулять по паркам и бегать, играя в догонялки. Я понимаю тебя слишком сильно. И также сильно скучаю по ней.

Все напряжённо молчат, и Амели чувствует неловкость от этих рассказов.

– Так вот, я была любовницей Диониса, – начинает Анна свой рассказ в надежде убрать напряжение среди всех.

Все пускают лёгкий смешок, услышав знакомое начало знакомой истории. Уже спустя некоторое время все вновь улыбаются и смеются, а Амели аккуратно уходит под множественные голоса и разговоры в надежде, что никто не заметит.

Амели прислоняется спиной к захлопнувшейся двери в свою комнату и глубоко вздыхает, прикрывая глаза. Ей до безумия тяжело дышать сейчас, тяжело думать о чем-либо и тем более находиться там. Веселье, глупые шутки и непринуждённость – наводит необъяснимую тоску. Ей не понять их, не понять той беззаботности, которую она только что видела. У неё никогда не было столь душевного спокойствия в компании с кем-то, как в той атмосфере. Она будет отрицать долго