– Инна аоха налу! Лайла аку-у-кай!

Ка май! Ка май! Ка налу нау май!

– О чем же там поется? – развеселилась Стася.

– Ну, в общем, смысл такой: если нет волн, я прошу у моря, чтобы они поднялись.

– Разумеется, о чем же еще просить серферу. Ну и что, Аптекарь рассердился на тебя? Что ты забросила свою мечту?

– Да ведь по нему никогда ничего не поймешь – сердится он, нет ли. Но потом, уже дома, Ирина с ним поговорила и передала мне, что он был очень разочарован во мне…

Стася нахмурилась. Брови у нее были смешные – тонкие, а ближе к переносице топорщились кисточками. Неужели и у меня такие? Я украдкой пригладила их пальцами. Видимо, Стасе было над чем подумать, потому что она ответила не сразу:

– Не нравится мне ваша Ирина.

– Почему? – удивилась я. – Ты же ее совсем не знаешь.

– И хорошо. Вот этот испорченный телефон – это же глупо, глупо! Почему ты сама не могла поговорить с отцом про серфинг? Пусть это была дурацкая идея, которую ты потом забросила…

– Потому что он бы меня не понял и отказал бы мне!

– А Ирину эту он понял?

– Да! Потому что она к нему подход знает!

– Это она тебе сказала?

– Ну… Это как-то исторически сложилось.

Стася не стала возражать – только рукой махнула.

– Я, конечно, не знаю, что там у вас и как… И вообще простушка с окраины…

На самом деле она была лучше, тоньше и умней меня.

Это мне, с моими скромными дарованиями и еще более скромными амбициями, вполне подошло бы жить в маленькой квартирке и перебиваться случайными заработками.

– С работой беда, Аська, – пожаловалась мне Стася. – Кризис все каналы перекрыл. Да, признаться, и дизайнер из меня – так себе. Бывают и получше. Есть у меня одна мечта, эх!..

– Какая?

– Устроиться в Эдем.

– Хорошая мечта, – согласилась я. – Только тебе туда не рановато, старушка?

– Шутишь? – с подозрением посмотрела на меня Стася. – «Эдем» – это огромный магазин так называется. Ты пошутила или правда не знаешь?

– Конечно, знаю. Большой такой магазин. И там продается всякая, э-э-э…

– Косметика, – вздохнула Стася. – «Эдем» – большой магазин косметики и парфюмерии. Время от времени они берут продавцов. Но очень редко. Потому что место престижное. Потому что платят хорошо. Потому что это настоящий рай – для тех, кто понимает, разумеется. Я прошла туда собеседование почти два месяца назад. Мне казалось, прошла хорошо, и эта вакансия словно бы у меня в кармане. Но не тут-то было. Они обещали перезвонить, но… Так и не перезвонили.

– Так позвони им сама.

– Ну, что ты, так не делают, – возразила мне Стася и тут же вздохнула. – Вообще-то, я звонила.

– И что?

– Что… Сказали, что места пока нет. Что как только появится – я первая на очереди.

– Значит, остается только набраться терпения и подождать.

– Если бы. На самом деле это стандартная отговорка. Нет, мне там ловить нечего.

– Я знаю, у тебя получится! – сказала я, но без особой уверенности в голосе.

Мне было жаль сестру. Мне хотелось, чтобы ее мечты сбывались. Чтобы она улыбалась чаще. Видимо, мое желание оказалось настолько сильным, что скоро оно начало сбываться. Постепенно, но неукротимо, словно лавина в горах.

Мы коротали со Стасей очередной тихий вечерок «в узком кругу семьи», как сестра выражалась. Стася делала мне маникюр и вслух рассуждала, приклеить ли к моим ногтям бабочек или достаточно будет блесток. Я только посмеивалась – обе мы знали, что перед уходом мне придется снять и бабочек, и блесточки. Узким кругом семьи решено было не афишировать наших встреч перед широким кругом. Аптекарь по-прежнему ничего не знал о нашем судьбоносном с сестрой воссоединении. Он продолжал пребывать в уверенности, что я встречаюсь с Глебом. Если бы у меня в самом деле были с ним встречи такой частоты и протяженности, то давно уже пришлось бы объявлять даже не о помолвке, а о крестинах. Раз за разом Глеб продолжал служить нашим щитом, нашим надежным прикрытием. Первое время я не могла понять, зачем ему это. Неужели тяга к авантюрам заставляет человека так осложнять себе жизнь?

– Просто он хочет выслужиться перед тобой, – решительно разбила мои иллюзии Стася. – И перед Аптекарем. Вообще, не нравится он мне как-то, этот твой Глеб.

– Ничего он не мой, – обиделась я. – Но все же – почему не нравится?

– Он приспособленец и скользкий тип, – объяснила Стася.

Впрочем, тут мы были квиты. Мне, в свою очередь, не нравился парень Стаси, которого мы с Глебом чуть было не задавили на парковке. Его звали Миша, а Стася звала его Малыш. Но он совсем не соответствовал этому плюшевому, уютному прозвищу. Он был высокий, худой, с довольно красивым, но каким-то слишком костистым лицом, с холодными рыбьими глазами. Он говорил очень тихим голосом, так что приходилось вслушиваться, чтобы его понять. Мне казалось, таким образом он хочет подчеркнуть значительность произносимого – вот, мол, все замолкают и прислушиваются ко мне. Впрочем, говорил Малыш мало, и мне показалось, что Стася очень немногое о нем знает. Она рассказывала, что Малыш из очень хорошей семьи, что его родители постоянно живут в Европе, и у него по отношению к Стасе весьма серьезные намерения, которые он вот-вот примется осуществлять.

У меня было ощущение, что эти намерения Малыша – из той же оперы, что и обещания кадровой службы магазина «Эдем» немедленно перезвонить, едва только объявится вакансия. Но, как показала жизнь, я ошибалась и в отношении Малыша, и в отношении магазина. В тот самый вечер, когда мы обсуждали преимущества бабочек над блесточками, явился Малыш и нарушил мирное течение вечера. У него было на удивление приподнятое настроение. Обычно при мне он говорил так мало, что я забеспокоилась, не немой ли он вообще, но тут Стасин кавалер произнес целую речь, которая заставила мою сестру восторженно завизжать.

Он приглашал ее в зарубежное турне.

Да что там в турне! Эта поездка должна была изменить всю жизнь Стаси, перевернуть все обстоятельства! Сначала парочка намеревалась посетить Париж, где у Малыша намечались свои дела, потом скоротать уик-энд в Милане, – нужно же девочке увидеть Милан, правда, Александрина? – а затем податься на итальянское побережье, где в уютной вилле жили родители Малыша, горящие желанием познакомиться с избранницей сына. И вообще, там Стасю ждет один замечательный сюрприз.

Разумеется, напрямую об этом не говорилось, но даже мне, человеку, не искушенному в житейских вопросах, было ясно, что от успеха поездки зависит многое. Малыш так значительно понижал голос, когда говорил о своих родителях, так интонировал, передавая слова своей матушки: «…если твоя прелестная подруга…»

В общем, предстояли самые настоящие смотрины, и Стася ни в коем случае не должна была ударить в грязь лицом. Я покинула ее, увлеченную планами. Вряд ли Стася даже заметила мой уход. Но я была на нее не в обиде. Я понимала – сестре дан шанс, получить ту жизнь, которая принадлежала ей по праву с рождения. Теперь она просто обязана ухватиться за него. Нет ничего удивительного, если она начнет звонить мне пореже…