– А, ты имеешь в виду Элис! – вскричал он. – Такая высокая и белокурая?

Леди Павлина улыбнулась и склонила голову, показывая, что старый воин прав. «Интересно, а между Холтом и Павлиной правда были отношения?» – подумал сэр Родни. Она – такая высокая, элегантная, изящная. И даже теперь, когда в ее белокурых прядях пробивались серебристые нити, она по-прежнему оставалась исключительной красавицей.

– Именно, – подтвердила леди Павлина. – Как я уже говорила, я собираюсь отправить Элис с первым поручением. Думаю, мы попросим Холта сопровождать ее. Уверена, его присутствие придаст ей уверенности в себе.

Размышляя, барон пощипывал свою коротко подстриженную бородку.

– Она очень серьезная девушка, не так ли? – спросил Аралд.

Леди Павлина покачала головой:

– Совсем напротив, милорд. Она очень веселая и дружелюбная. И у нее прелестная улыбка. Мы всячески поощряем Элис использовать ее почаще.

– И ты полагаешь, что неделя, проведенная в ее обществе, подействует на Холта и выведет его из состояния меланхолии?

– Если он станет за ней приглядывать, это отвлечет его от тревог, – отвечала леди Павлина. – Кроме того, Элис юна и свободно мыслит. И она красива. Думаю, ее общества будет достаточно, чтобы любой мужчина развеселился. Даже угрюмый Холт не устоит, – добавила она, улыбнувшись.

Заулыбался и барон:

– Сдается мне, она много у тебя почерпнула.

На сей раз его слова не были лестью.

В Порделлате они не нашли никаких ответов. Трое путешественников прочесали весь город – везде те же признаки внезапного отъезда, что и в пограничном гарнизоне. Заметны были следы торопливых сборов, в большинстве домов основная часть вещей их обитателей оставалась на месте. Видимо, жители поспешно покидали свои жилища, взяв с собой только то, что могли унести на спине. Рабочий инструмент и предметы домашнего обихода, одежда и мебель – все было брошено. Но они не обнаружили ничего, что могло бы подсказать, куда ушли жители Порделлата. Или почему они ушли.

С наступлением сумерек Джилан объявил конец поисков. Возвратившись в дом риадаха, они расседлали лошадей и почистили их скребницей под навесом маленького крыльца.

Спать в этом доме было неуютно. По крайней мере Уиллу, и вряд ли Хорас чувствовал себя лучше. Джилан же был спокоен и, когда Уилл заступил после него на стражу, завернулся в свой плащ и мгновенно уснул. Однако и его, видимо, тревожили события минувшего дня, хоть он и не желал этого показывать.

Уилл не переставал удивляться тому, сколько разных звуков порождает дом. Двери поскрипывали, полы потрескивали, потолок постанывал с каждым налетавшим снаружи порывом ветра. Казалось, по всему городу полным-полно чего-то незапертого и незакрытого, что стукало и громыхало, заставляя Уилла настораживаться, вздрагивать и вглядываться во тьму из незастекленного окна в передней комнате. Деревянные ставни были распахнуты и удерживались крючками, которые не давали им хлопать.

Луна как будто тоже участвовала во всеобщем сговоре: проплывая по небу высоко над городом, она наводняла кромешными тенями пространство между домов. Тенями, которые словно бы шевелились, стоило покоситься уголком глаза, и замирали, как только посмотришь на них в упор.

Еще неистовей плясали тени, когда лунный лик застили облака, из-за чего рыночная площадь то заливалась ярким светом, то внезапно тонула во тьме.

Перевалило за полночь. Как и предсказывал Джилан, зарядил дождь, и к прочим звукам прибавилось журчание текущей воды и влажное хлюпанье дождевых капель. В два часа ночи Уилл разбудил Хораса и передал ему стражу. Собрав в гору подушки и одеяла на полу главной комнаты, он завернулся в плащ и улегся.

Так Уилл пролежал еще час или два, вслушиваясь в потрескивания, поскрипывания, хлюпы и хлипы, гадая, не заснул ли Хорас ненароком и не подкрадывается ли к дому какой-нибудь ужас, кровожадный и не знающий удержу.

Так и не перестав мучиться неизвестностью, он наконец заснул.

Рано поутру они собирались в путь. Перед самым рассветом дождь прекратился, и Джилану не терпелось поскорее добраться до Гвинталета и получить ответы на вопросы, которыми до сих пор встречала их Кельтика. Наскоро позавтракав холодным мясом и хлебом, запив еду ледяной водой из колодца, они оседлали лошадей и выехали.

Спускаясь по извилистой каменистой тропе, путники промешкали, выбирая дорогу на неровной поверхности. Но, снова выехав на большой тракт, пустились во весь опор. Проехав двадцать минут, они дали лошадям небольшой отдых, перейдя на шаг. Так, регулярно переменяя аллюр, они проскакали все утро.

Сделав в полдень короткий привал, тронулись дальше. В этих местах располагались основные рудники и угольные шахты Кельтики, на глаза путникам попалось не менее дюжины таких выработок: зияющие черные провалы, выдолбленные в склонах предгорий, все в деревянных крепях и в окружении каменных построек. Нигде, однако, им не встретилось никаких признаков жизни. Словно обитатели Кельтики просто исчезли с лица земли.

– Они могли бросить пограничный пост, могли даже уйти из города, – пробормотал Джилан себе под нос, – но до сей поры я еще не встречал кельта, который ушел бы с рудника, пока там добываются хотя бы крохи рудоносной породы.

Наконец, в середине дня, они выехали на перевал. В долине под ними располагались ровные ряды сланцевых кровель. Это и был город Гвинталет. Невысокий шпиль в центре города обозначал местонахождение капища. У кельтов была своя вера – они поклонялись божествам огня и железа. Башня помассивнее служила для обороны города.

С такого расстояния сложно было различить людские фигуры. Но, как и раньше, нигде не вился дым, и что еще важнее, по мнению Джилана, не доносилось никакого шума, о чем он тут же не преминул сообщить.

– Шума? – переспросил Хорас. – Какого шума?

– Грома, стука, звона, – коротко пояснил Джилан. – Не забывайте, кельты не просто добывают железную руду. Они обрабатывают металл. Притом что ветер дует с юго-западной стороны, как сейчас, мы бы слышали, что плавильни и кузни за работой, даже на таком расстоянии.

– Ну что ж, едем посмотрим, – отозвался Уилл, направив Тягая вперед.

Джилан, однако, поднял руку, сдерживая его.

– Поеду-ка я, пожалуй, один, – медленно проговорил он, ни на минуту не спуская глаз с города в долине.

Озадаченный Уилл взглянул на него:

– Один?

Джилан кивнул:

– Как ты вчера и сказал, мы въезжали в Порделлат открыто, и нас было легко заметить. Возможно, теперь время действовать с большей осторожностью. Что-то здесь происходит, и я хочу знать что.

Уиллу пришлось согласиться с предложением Джилана, это было благоразумно. Он все же рейнджер, и очень хороший. В ордене к нему относятся с уважением.