Уилс кивнул нам, я вежливо улыбнулась в ответ, пытаясь вспомнить, где я могла раньше слышать это имя.

— Я видел фотографии вас обеих в нашей газете, — сказал Уилс. — Вы, если не ошибаюсь, раскрыли вместе с Элмо какое-то преступление местного значения.

Было видно, что это событие не произвело на него большого впечатления.

— Есть! — выкрикнул Элмо.

Он, наконец, нашел то, что искал. Бросившись к стеллажу, он вытащил одну из самых старых подшивок, разложил ее на столе и принялся листать страницы. Мы с Санни подошли сзади, заглядывая ему через плечо.

Вскоре вернулся Ник. Вид у него был довольно расстроенный. Он мельком глянул на Уилса Раиса и, видимо, решил, что его можно не принимать в расчет.

— Мама Ришель не дала мне с ней поговорить, — сообщил он нам. — Она говорит, волосы у Ришель стали ярко-розовыми. Не то кровь их так окрасила, не то еще что-то. Она говорит, у Ришель нервное потрясение и они ждут доктора. Представляете? Кто бы мог подумать!

— Нервное потрясение? Какая чушь! — презрительно скривила губы Санни.

— Но она на самом деле испугалась, — возразила я. — Бедняга. А ее волосы?

— Если бы она их не осветляла, они бы не окрасились, — холодно заявила Санни. — Так что сама во всем виновата.

— Вот оно — в самую точку! — вдруг выдохнул Элмо.

Я быстро перевела взгляд на пожелтевший газетный лист, разложенный перед ним на столе. Довольно грязным пальцем Элмо тыкал в заголовок.

— «ДОМ УЖАСОВ ОПЯТЬ НАНОСИТ УДАР», — прочел Элмо. — Смотрите — здесь все есть.

Уилс Раис чуть сдвинул брови.

— Дом ужасов? Что за ерунда! — сказал он, ни к кому не обращаясь. — Не понимаю, как можно печатать подобную чушь?

— Чтобы газета продавалась, Уилс, — с некоторым раздражением ответил Элмо. — В то время только так можно было поднять популярность газеты. Да и сейчас — тоже. Независимо от того, что вы об этом думаете.

Стало ясно, что это их давний спор.

Уилс энергично покачал головой.

— Нет, не могу с этим согласиться, — пробормотал он. — Такие газеты, как наша, должны были бы развивать мыслительные способности читателей, давать интеллектуальную пищу для ума, а не пичкать их подобной неудобоваримой бурдой.

Я вдруг вспомнила, почему мне знакомо его имя. Он пишет для «Пера» короткие обзоры в разделе филателии.

Решив больше не обращать на него внимания, я бросилась просматривать статью, которую нашел Элмо, в то время как он сам зачитывал ее вслух.

«„Дом ужасов“ (Крейгенд-роуд, 81, Рейвен-Хилл), ставший в прошлом местом многочисленных мрачных тайн и трагедий, вновь наносит удар. Джек Снагг, хозяин мясной лавки, владевший домом в течение последних пяти лет, во вторник утром был взят под стражу после того, как в припадке бешеной ярости бегал по улицам, пугая прохожих разделочным ножом.

Согласно показаниям Мелвина Каулса, его помощника в лавке, тридцативосьмилетний Снагг находился в глубокой депрессии с тех пор, как на прошлой неделе его жена, миссис Мона Снагг, тридцати четырех лет, бесследно исчезла. Снагг сообщил своим соседям, что она „уехала отдохнуть“ и вскоре вернется. Мистер Каулс, однако, полагает, что миссис Снагг навсегда уехала за границу, предположительно, в компании с мистером Тилберри Оттерсом, постоянным автором филателистических обзоров в нашей газете. Он более года снимал комнату в доме под номером 81 по Крейгенд-роуд, и, как известно, миссис Снагг и мистер Оттерс были добрыми друзьями».

— Это же надо! — насмешничал Ник. — Какой скандальчик на весь Рейвен-Хилл! Жена мясника сбежала со своим квартирантом-филателистом, а сам мясник по этому поводу свихнулся.

Уилс Раис, отвернувшись, делал вид, что ищет что-то в другой подшивке. Но я была уверена, что он прислушивается к нашему разговору. Кончики ушей у него порозовели. Элмо ехидно улыбнулся ему.

— История так увлекательна, верно, Уилс? — поддразнил он его. — Даже авторы филателистических обзоров были полнокровными жизнелюбами в те далекие времена.

А я, как завороженная, смотрела на поблекшую фотографию в самом низу страницы. На ней был изображен рослый мужчина в костюме и шляпе рядом с хрупкой, нервной на вид женщиной. Подпись под снимком гласила: «Джек и Мона Снагг в лучшие времена».

У меня засосало под ложечкой.

— А вот он и сам, этот Джек Снагг, — сказал Ник, глядя через мою голову на фотографию. — Судя по его виду, можно предположить, что жизнь с ним была не сахар.

Но я смотрела не на Джека Снагта. Я смотрела на его жену.

Ее взгляд на фотографии был направлен прямо в объектив. Руки безвольно свисали вдоль туловища. Светлые волосы легкими завитками спадали на плечи и на короткие рукава «фонариком». Это была та самая женщина в красном клетчатом платье.

Я указала пальцем на фотографию. Говорить я не могла. Только чувствовала, как мой рот беззвучно открывается и закрывается, как у рыбы.

— Это она, — смогла я выдавить наконец. — Та женщина… В красном платье.

— Лиз, этого не может быть, — спокойно возразил Элмо. — Фотография была сделана по крайней мере пятьдесят лет назад. Даже если предположить, что Мона Снагг еще жива, ей сейчас должно быть уже лет восемьдесят с гаком. И вряд ли бы она сохранила до сих пор это платье, ведь так?

— И все же это она, — настаивала я, хотя и понимала, что мое утверждение абсурдно: ни при каких условиях это не может быть правдой. Но что я могла поделать? Ведь я уже видела раньше эту фигуру. В саду у Эбнера Кейна. И еще на улице, напротив его дома. Я действительно видела ее.

Ник поднял бровь и взглянул на Санни. Она промолчала. Санни была мне слишком верным другом, чтобы подыгрывать Нику в его насмешках, видя, как я расстроена. Но и она, разумеется, думала, что я несу абсолютную чушь.

В моей голове промелькнули слова Эбнера Кейна: «Они ведь не знают, что являются героями литературного „ужастика“, — сказал он однажды, имея в виду Нейтана, Анну и Эдварда, трех скептически настроенных персонажей его новой книги. — Они думают, что живут в обычном мире, где таких вещей не бывает». Сейчас с тем же основанием он мог бы это сказать о Нике, Санни и Элмо.

Я еще раз вгляделась в фотографию Моны Снагг — мне вспомнилось, как эта женщина в красном клетчатом платье стояла и смотрела куда-то впереди себя. Да, просто стояла и смотрела широко открытыми глазами. Такая одинокая и потерянная. Как будто просила о помощи.

— Это она, — повторила я. — Она хочет, чтобы мы ей как-то помогли. Вот почему она все время появляется и появляется. — Вдруг в моем мозгу ослепительной вспышкой мелькнула догадка. — Я не верю, что она куда-то сбежала! — выпалила я. — Я думаю, что муж убил ее. Я думаю… Да, он убил ее и спрятал тело в подвале.