Шульц – глава этой группы, терпеливый дипломат, который держит всех на плаву во время бурных периодов, когда то один, то другой из членов группы, как представляется, готов пойти ко дну. Уговаривая, улещивая, иногда подыгрывая тщеславию своих партнеров, он поддерживал консенсус на протяжении более четырех лет, что дало возможность опубликовать четыре совместные обзорные статьи и организовать множество публичных акций с их присутствием. Хотя Нанн делит руководство с Шульцем, а инициатива по большей части финансируется, укомплектовывается сотрудниками и рекламируется через фонд Инициативы по уменьшению ядерной угрозы, Нанн вежливо уступает Шульцу пальму первенства по многим вопросам.

Действуя согласованно и проводя периодически селекторные совещания для консультаций по поводу своих следующих шагов и публичных акций, квинтет имеет склонность распределяться в своего рода подгруппы.

Неофициальную группу Западного побережья закрепили за собой Шульц и Дрелл. Шульц довольно прочно опирается на техническую грамотность и перспективное видение Дрелла, и эти двое со всей очевидностью создали отношения тесной дружбы и взаимного уважения. Чувствуя, что Дрелл, может быть, ощущает себя недооцененным в свете фанфар, раздающихся вокруг четырех более знаменитых мужчин, Шульц изыскивает возможности, чтобы выдвинуть Дрелла на передний край. Когда Американская академии наук и искусств приняла решение наградить Шульца, Киссинджера, Перри и Нанна в 2008 году престижной премией Румфорда, Шульц удостоверился в том, что и Дрелл был включен в число награжденных.

Перри, кабинет которого в Стэнфорде находится недалеко от университетского здания, в котором работали Шульц и Дрелл, часто общается с ними, но предпочитает действовать в своей собственной орбите. У него всегда весьма насыщенный график разных поездок.

Группа Восточного побережья вращается вокруг Нанна и его коллег по «Инициативе». Нанн и Киссинджер, как представляется, имеют одинаковый подход ко многим вещам. В том, что Киссинджер согласился с призывом к ликвидации ядерного оружия, сказалось, вероятнее всего, его вдохновение вовлеченностью Нанна. Он сказал, что часто советовался с Нанном по ядерным проблемам.

Дрелл и Киссинджер, знавшие друг друга с 1960 года, поддерживают дружбу, которая отличается одновременно и недоверием, и теплотой. Объединенные своей ядерной инициативой, они иногда подшучивают друг над другом по поводу того, что им пришлось преодолеть свои политические разногласия. На встрече в Лондоне в 2008 году Киссинджер отозвал Дрелла в сторонку и сказал ему: «Сид, мы прошли длинный путь с 1960-х годов. Меня беспокоит, что сейчас мы соглашается по такому большому количеству вопросов».[70]

Киссинджера и Дрелла, как и всю пятерку, в последние годы объединяет в общем деле их убежденность в том, что мир сейчас находится в поворотной точке в ядерном вопросе. Они полагают, что, если не будут предприняты срочные меры для того, чтобы обуздать ядерное оружие и не допустить распространения ядерных технологий и расщепляющихся материалов, катастрофическая атака на самом деле неизбежна.

Враг Соединенных Штатов сегодня взорвет ядерное оружие в Нью-Йорке, Вашингтоне или в каком-то еще американском городе с большей вероятностью, чем это было в разгар холодной войны. Но это не все. Какая-нибудь террористическая группа может установить мощную обычную бомбу, начиненную плутонием или высокообогащенным ураном, устройство, известное как «грязная бомба». Она накроет большую территорию смертельными радиоактивными осколками деления ядра, вызывая заболевание тысяч людей и превращая на годы вперед деловые районы города в необитаемые.

«Мы стоим перед состязанием между сотрудничеством и катастрофой», – говорит иногда Нанн.[71]В данный момент сотрудничество проигрывает. Мир сегодня полон ядерных опасностей и недостаточных усилий по их преодолению. Результат может стать таким же разрушительным, как и атомная бомба, сброшенная на Хиросиму.

Наша озабоченность номер один – это получение расщепляющихся материалов какой-нибудь террористической группой.

Представитель американской разведки

Рабочий день только начинался в Хиросиме в понедельник 6 августа 1945 года. Солнце светило ярко и тепло, пока жители добирались из спальных районов на работу пешком или на велосипедах, дети направлялись в школы, а горожане устремились на ряд объектов гражданской обороны, расположенных по всему городу. Еще раньше утром власти отменили воздушную тревогу после того, как метеорологический самолет пролетел без всяких приключений высоко в небе. За четыре года войны люди были рады, что их город по большей части избежал гибельных американских бомбовых налетов, в результате которых были разрушены другие японские города.

Приблизительно в 8.15 утра урановая бомба весом в четыре с половиной тонны, прозванная ее американскими изготовителями «Малышом», взорвалась на высоте примерно 600 м над Хиросимой.[72]

«Те, кто оказался ближе всего к эпицентру, умерли мгновенно, их тела моментально обуглились, – говорилось в американском отчете. – Оказавшиеся поблизости птицы вспыхнули пламенем в воздухе, а сухие горючие материалы, такие как бумага, мгновенно воспламенились на расстоянии около двух километров от эпицентра взрыва. Белый свет действовал как гигантская фотовспышка, выжигая темные силуэты от одежды на коже или тени тел на стенах».

«Тот, кто не был превращен в пепел взрывом, был ужасно обожжен или кровоточил от осколков стекла. Через несколько минут девять из десяти человек на расстоянии до одного километра от эпицентра были мертвы. …Почти все строения на расстоянии до двух километров от эпицентра взрыва были разрушены, и почти каждое здание на расстоянии до пяти километров было повреждено.

Многочисленные небольшие очаги пожара, которые возникли одновременно по всему городу, переросли в огненный смерч, из-за которого возник сильный ветер, дувший в направлении очага пожарища. Огненная буря в итоге поглотила 11 с лишним квадратных километров площади города, убив каждого, кто не успел убежать в первые минуты после удара».

Соединенные Штаты подсчитали, что, возможно, 70 тысяч человек погибли в результате собственно взрыва, высокой температуры и радиации. К концу 1945 года в правительственном докладе говорилось, что общее количество погибших, вероятно, превысило 100 тысяч человек. Уровень смертности за пять лет, по всей вероятности, достиг или превысил отметку в 200 тысяч человек, общее количество умерших возросло за счет смерти от рака и других долговременных причин.