Макар вешает трубку и тут же становится эксклюзивной, только для бывшей жены, версией ледяного айсберга. Он припарковывает машину у входа в подъезд старой хрущевки.

— Я хочу завтра Дашу увидеть, переживаю за её руку.

Макар молча кивает, смотрит перед собой, сжимая до скрипа руль.

— Позвоню маме твоей. Спасибо за то, что подв?з, спокойной ночи.

Бывший муж ещё раз кивает, я выхожу, а машина медленно отъезжает, и я не могу с собой справиться, оборачиваюсь у входа в подъезд. Он смотрит на меня через лобовое стекло, а я смотрю на него. В груди бешено колотится сердце. У меня есть шанс, у меня точно есть шанс. Пусть он и грубый, и жестокий со мной. Он просто не простил, но он простит, он же видит что мы с девочками нужны друг другу, я так надеюсь… Все будет хорошо, не может же всё время быть плохо. Всё обязательно будет хорошо. Белая полоса настанет.

Варя

Сегодня у меня настроение гораздо лучше, чем последние несколько месяцев. Во-первых, зятька отправили в командировку. Его не будет целую неделю. А во-вторых, я никак не могу забыть минуты, проведенные один на один с Макаром, и то, как он смотрел на меня через лобовое стекло своей машины. Этот особенный взгляд грел меня во сне. Я впервые за долгое время проснулась с радостью, приняла душ и даже в кои-то веки накрасилась. Перед уходом на работу сестра заставила меня плотно позавтракать блинами с творогом, благодаря чему я не чувствую этой ненавистной ноющей боли в желудке.

Я думаю о Макаре в автобусе и, уткнувшись лбом в стекло, наконец-то осматриваюсь, замечая, что наступила весна и вокруг расцвело целое море одуванчиков. Красиво. Жёлтое бесконечное море. В детстве мы с сестрой любили плести венки. Потом, правда, мама сильно ругалась, так как отстирать это всё было очень и очень сложно, но нам так нравилось чувствовать себя королевами цветов! Радостно спешу на работу. Даже в театре режиссёр хвалит меня, поставив в пример начинающей актрисе.

В обеденный перерыв я созваниваюсь с Валентиной Павловной.

Мы договариваемся собрать для девочек кое-какие вещи, а потом вместе погулять в парке, побегать у моря и дальше всей компанией отправиться к бывшей свекрови домой. Я помогу ей, пообщаюсь и поиграю с девчонками, затем поеду к сестре. А Маша и Даша останутся ночевать у бабушки. Макар заберет их и отв?зет утром в сад.

— Маша, зачем тебе столько игрушек? — причитает бабуля, собирая сумку для девочек. — И медведь, и кот, и собака. Ну просто зоопарк какой-то. Давай возьмём кого-то одного.

— Нет! — Резко мотает головой моя старшая дочь, при этом хмурит брови и складывает руки на груди совсем как отец. — Я должна познакомить Мило с Сериком и Вертушей, которые у тебя в кресле живут!

— Мария, тебе в сентябре в школу, — строго говорит бабушка. — Надо как-то посерь?знее. Оставим медведя, мы всё это не дотащим.

Валентина Павловна складывает очки и телефон. Она только что кому-то звонила.

— Я сообщила Макару, что мы сейчас уходим и уже не вернёмся. Будем у меня.

Я, кивнув, помогаю Дашеньке надеть кофточку. Ей трудно с гипсом.

— Мама, какой у тебя красивый бакнот! — Здоровой рукой вытягивает Дашка из моей сумки записную книжку, украшенную пайетками, в ней я записываю всё, что касается моих ролей в театре.

— Это не блокнот, а ежедневник! — Выхватывает книжку Машка, убегая от сестры.

— Отдай, — хнычет Даша, пытаясь поймать сестру.

— Машуня, — делаю я замечание, — дразнить сестру нехорошо. И положи мой блокнот обратно в сумку, а то я без него пропаду завтра на работе.

Дашка ноет, я её успокаиваю.

— Плакса-вакса, плакса-вакса! — Прыгает Машка, а я поправляю косички Дашеньке, натягиваю красивые резиночки, закалываю яркие заколки.

Младшая вырывается. А я осматриваюсь, собирая курточки, воду, контейнер с бутербродами на случай, если надо будет перекусить. Машка уже в коридоре.

— Мама, помоги мне шнурки завязать, бабушка не может согнуться! — отрывает она меня от сборов.

— Солнышко, надо говорить «пожалуйста».

— Пожалуйста, мама, помоги.

Смеюсь над дочкой.

— Когда ты будешь бабушкой, ты тоже не сможешь согнуться.

Валентина Павловна качает головой и, вздыхая, выходит в подъезд. Я беру сумку и следую за ней, мы закрываем дверь. Вызываем лифт. И уже через несколько минут оказываемся на улице. Медленно движемся в сторону парка. Машка катается вокруг нас на самокате. Прогулка доставляет мне массу удовольствия. Девчонки задают смешные вопросы. Валентина Павловна интересуется моей работой, особенно тем, планирую ли я ездить на гастроли.

Я ей сообщаю, что отказалась от гастрольной труппы. Чему она, как мне кажется, искренне рада.

Прошло уже больше двух часов, дело близится к вечеру, а мы по-прежнему не очень далеко от дома Макара, потому что девочек интересует каждый куст, ветка, брошенная на землю, и даже яма, разрытая дорожными рабочими. Мне звонит сестра, интересуясь, во сколько я сегодня приду домой. И, роясь в сумке, я обнаруживаю, что Машка так и не положила мою записную книжку. Мне приходится взять у Валентины Павловны ключи и пойти обратно, я не могу на работе без своего блокнота. Девочкам я обещаю, что сбегаю быстро, просто заберу свою книжку и вернусь.

До нужного дома я добираюсь минут за пятнадцать. Набираю код, без труда попадая в подъезд, несколько раз жму на кнопку вызова лифта, но она не срабатывает. Смотрю на часы и решаюсь пойти по лестнице. Слишком долго ждать. Бегу по ступеням, один этаж сменяется другим. И, достигнув нужного, я опираюсь на колени, задохнувшись. Мышцы ног моментально забиваются и болят, в боку покалывает. Подхожу к большой металлической двери и вставляю ключ в скважину. Полотно поддается не сразу, мне приходится применить силу. Разувшись, осматриваю гостиную, моя книжка брошена на журнальном столике. Беру свою вещь и проделываю всё в обратном порядке. Обуваюсь, захлопываю дверь, не забыв закрыть ключом на ещё один дополнительный замок. И хотя спускаться вниз легче, я решаю поехать на лифте. Всё-таки это быстрее. Жму на кнопку, она загорается красным светом.

По звуку понимаю, что лифт поднимается. Такое ощущение, что кабину кто-то удерживал стоп-кнопкой. Но какая собственно разница, главное, что она поднимается. Зевнув, прикрываю рот рукой. И просто жду. Наконец металлические створки разъезжаются. Но кабина не пустая, я слышу женский и мужской смех. Внутри люди. Первое, что я вижу — это крупная мужская фигура.

Он запрокинул голову и, закрыв глаза, с блаженной улыбкой наслаждается процессом. Он глубоко дышит, а внизу, перед ним на коленях, стоит женщина. Её голова движется туда-сюда, совершая вполне понятные поступательные движения. Его крупная рука на её макушке. Пальцы запутались в шелковистых светлых прядях и требовательно прижимают женскую голову к своему паху.