– Да, это было совершенно ясно.

– Тогда я должен быть достойным их доверия. Мой отец был хорошим вождем – достаточно хорошим, чтобы Гул’дан предпринял долгое и трудное путешествие с единственной целью – просить нас объединиться с ним. Не думаю, что он сделал это по доброте душевной, скорее, потому, что у нас есть то, что ему нужно. Наша сила. Наша выносливость. Отец отказался присоединиться к нему, потому что подобные достоинства должны приносить пользу не южанам, а нам – Северным Волкам. Я буду руководить так же, как он.

Он протянул руку и ободряюще положил ее на все еще сильное и мускулистое плечо Дрек’Тара под кожаным серо-коричневым одеянием шамана.

– Я позабочусь о нашем народе.

Дар Духов был неожиданно благосклонным, хоть и многого требовал. После того, как они оба немного отдохнули, Дуротан пришел к Гейе, и мать с сыном вместе оплакали отца. В этом не было стыда. Он рассказал ей о даре Духов и о своей твердой решимости защищать клан.

– Они подарили тебе понимание той любви, которую родитель испытывает к ребенку, сын мой, – сказала Гейя с улыбкой, хотя слезы еще не высохли у нее на щеках. – Нет ничего сильнее этой любви. Я по-прежнему остаюсь твоей матерью, и буду ею впредь, но ты теперь – мой вождь. Я буду помогать тебе советом, насколько смогу, как шаман и Хранительница закона. Командуй, а мы все будем подчиняться.

В ту ночь Дуротан уснул на шкурах в постели отца, и был так измучен, что не видел снов.

На следующее утро он вызвал к себе лучших охотников клана – не только тех, кто находился в расцвете физических сил, но и тех, кто прославился своим мастерством и самой лучшей добычей в прошлом. Он велел им говорить свободно, даже спорить с ним, если нужно, чтобы совместными усилиями определить, чье оружие лучше подходит для добычи зверей разной породы. Он поручил им показать ему и всем остальным членам клана, где вероятнее всего можно найти талбуков, начертив обгоревшим концом палки карты на высушенных и выскобленных кусках кожи. Они должны указать, в каком озере водится какая рыба и чем эта рыба предпочитает питаться.

– Но, вождь, – произнес Нокрар, глядя на хрупкого на вид орка, – эти вещи всем известны.

– Неужели? – спросил его Дуротан. – Они известны каждому? Или мы держим кое-что в тайне, чтобы набить себе цену, когда мало пищи? – Несколько орков покраснели при этих словах, но он продолжал: – Мы должны думать о том, что лучше для всех, не только для одного орка или для одной семьи. Для всех. Мы – Северные Волки, мы умелые, мудрые и храбрые. Сделайте, как я сказал, и все будут сыты.

В течение нескольких дней Дуротан провел несколько таких встреч. Он говорил с воинами насчет того, что нужно организовать патрулирование. До этого немногие чужаки тревожили Северных Волков – Гора-Предок преграждала путь всем, кроме случайных непрошеных гостей. Но никто из клана не желал возвращения Красных Ходоков, и меньше всего этого желал Дуротан. Да, они убили орка, который зарубил Гарада, и весь его отряд, но Дуротан подозревал, что в клане Ходоков больше орков, чем эта горстка. К вечеру воины уже дежурили по очереди, неся караул и при солнечном, и при лунном свете.

Затем Дуротан вызвал шаманов. Он хотел узнать о целебных травах и попросил их подумать, нельзя ли выращивать эти травы в те месяцы, когда солнце светит редко. Он также побеседовал со скорняками и кожевниками, с теми, кто собирает и сушит фрукты, прося их всех поделиться знаниями. Дуротан даже играл с детьми и наблюдал за их играми, стараясь найти среди малышей прирожденных лидеров.

Сначала кое-кто сопротивлялся, но Дуротан был упрям и настойчив, и орки делали то, что он велит. Хотя весна была холодной, пир в День летнего солнцестояния оказался одним из самых роскошных. Такого Северные Волки давно не видели. Костер в честь Дня летнего солнцестояния развели на рассвете и подбрасывали в него хворост до глубокой ночи. Всегда шутили, что его поддерживают, пока все не уснут, – свалятся с ног то ли от танцев, то ли от сидра, льющегося потоком, как ручьи талого снега.

В какой-то момент, пока остальные смеялись, танцевали, били в барабаны и пили сидр, Дуротан вышел из праздничного круга и посмотрел через широкий луг, лежащий к западу от селения.

– Здесь еще есть зелень, – произнес Оргрим, он подошел и остановился рядом с другом. – И не такая зелень, как у Гул’дана и его рабыни.

У Дуротана вырвался короткий, удивленный смешок. Оргрим тоже рассмеялся, но потом посерьезнел и сказал:

– Мой старый друг, за эти последние месяцы ты стал хорошим вождем. Посмотри на свой народ. У них набит живот. Их дети играют в безопасности. Они спят в тепле.

– Это должно быть самым меньшим из того, что обязан сделать вождь, – ответил Дуротан, смущенный этой похвалой.

– Но сегодня это более важно, чем прежде, – возразил Оргрим. – Почему ты здесь стоишь? Пойдем танцевать! Вождю нужна подруга, и я тебе скажу, многие из женщин жаждут стать твоими.

Дуротан рассмеялся, оглянулся на танцующих на лугу. Конечно, несколько женщин смело посмотрели на него в ответ. Им невозможно было отказать в силе и красоте.

– Это я еще успею. Я… Оргрим, я все время думаю о тех, кого мы изгнали. И гадаю, вернутся ли они когда-нибудь?

Дуротан вспомнил о старых орках, которые были отважными воинами, но на которых теперь почти не обращали внимания, оставив дремать у костра и ждать смерти. Он пригласил их поговорить, поделиться своими воспоминаниями, и клан от этого выгадал. Почему же орки позволили таким знаниям оставаться для клана тайной? Что потеряно за минувшие годы? Может быть, Драка и другие орки, родившиеся слабыми, все же могли бы внести свой вклад, если бы им разрешили остаться? Или они только отнимали драгоценные ресурсы у тех, кто имел возможность принести пользу клану?

Дуротан вздохнул. Он не мог поделиться этими мыслями даже с Оргримом. Пока не мог; до тех пор, пока сам в них не разберется.

– Это было нелегко, Оргрим, – признался он. – Когда отец был вождем, казалось, он все делает безо всяких усилий.

– Он был великим Северным Волком, – согласился Оргрим. – Великим орком. Не тревожься, Дуротан. Он бы тобой гордился.

Дуротан на это надеялся, но не мог быть полностью уверенным. Он глядел на луг и думал о том, что ему бы хотелось увидеть, как одна изгнанница из Северных Волков возвращается домой.

Но он ее не видел.

Дни шли за днями, и мрачные предостережения Гул’дана, казалось, остались в прошлом. Они продолжали дежурить, хотя через несколько месяцев некоторые члены клана начали сетовать на эту обязанность. Особенно Нокрар, считавший дозоры пустой тратой времени.

– За гибель твоего отца отомстили, – сказал он Дуротану. – Мы не видели никаких признаков, что кто-то из них уцелел. Такие воины, как я и другие, принесли бы больше пользы, если бы нас тоже отправили на охоту.

Дуротан гордился тем, что выслушивает все разумные советы. Хотя замечания Нокрара граничили с оскорблением, молодой вождь вынужден был признаться себе в том, что в них есть, по крайней мере, частица правды. Смерть отца действительно не давала ему покоя, но так ли необходимо ежедневное патрулирование? Хотя Гул’дан говорил о Красных Ходоках с презрением и, кажется, не слишком их боялся. Он считал, что этот клан вскоре вымрет. Кроме того, если бы чужаки все еще находились в этом районе, охотничьи отряды их бы обнаружили.