— Здравствуй... мышка.

— Ты желаешь мне здоровья от чистого сердца или просто хочешь показаться вежливым? — прищуривается один из блестящих глаз.

— И то, и другое, наверное... Кстати, о здоровье! — я поманил пальцем мальчишку-подавальщика.

...Сунув нос в принесённую специально для неё кружку, девчонка сурово нахмурилась:

— Сам, значит, вином отогреваешься, а меня супом потчуешь? Это как же понимать?

— В твоём возрасте следует пить вино только в лечебных целях, но... Думаю, горячий мясной бульон с пирожками будет куда полезнее, чем кислятина, которую принесли мне. Если не хочешь, можем поменяться!

— Вот ещё! — она ухватила из миски самый большой пирог и откусила, сколько... Сколько смогла, а смогла много: вернуться к беседе юной гадалке удалось лишь спустя время, необходимое для тщательного пережёвывания. И вернуться для того, чтобы попытаться вогнать меня в краску, потому что я услышал:

— А ты — добрый.

— Нет, мышка, я — злой. Очень злой. Только ещё и ленивый. А поскольку злые дела требуют большего приложения сил, чем добрые, я предпочитаю не особенно напрягаться... Если есть возможность.

Моя невинная шутка вызвала внимательный и сосредоточенный взгляд. Девчонка помолчала, потом сочувственно подытожила:

— Устаёшь, значит, сильно... Бедненький!

— Кто сказал, что устаю? — удивился я.

— Ну, здрассссьте! Только что заявил: злу нужно отдавать больше сил, чем добру, а теперь отнекиваешься? Не пойдёт!

— Что — не пойдёт?

— Выбери уж, что тебе ближе — зло или добро. А то потеряешься между... Ищи тебя потом! — довольная улыбка.

— Да кому я нужен?

— Кто тебя знает, — ещё один внимательный взгляд. — С виду не скажешь, а вдруг... Вдруг, есть в тебе что-то ценное?

— Вряд ли, — совершенно искренне сомневаюсь.

— Всё равно, не тебе судить! — заявляет девчонка. Заявляет так, что спорить с ней почему-то не хочется.

— Да я и не сужу...

— Хочешь, расскажу твоё будущее? — спустя вдох следует вполне ожидаемое предложение.

— В том же ключе, что и этому несчастному владельцу коров?

— Можно и в том... Хотя, нет, — задумчивый цокоток ногтей по столу. — Твоя судьба от капризов природы не зависит.

— И как же ты это установила?

— Есть способы... — туманный и ни к чему не обязывающий ответ. — Ты какое гадание предпочитаешь? Могу на потрохах курячьих. Могу на свечном воске. А могу Лабиринт Ладони прочитать... Выбирай!

— Не стоит, мышка.

— Что — не стоит? — обиженно надутые губы.

— Предсказывать мне будущее.

— Почему? Не веришь, что я...

— Угадаешь? Верю. Только... Своё ближайшее будущее я и так знаю. А то, что должно произойти потом... Видишь ли, мне почему-то кажется: неинтересно жить, если каждый ненаступивший миг уже известен. Скучно.

— Может быть, может быть... — кивок. — А если тебя ждут опасности? Угроза жизни и всякое такое? Тоже знать заранее не захочешь?

— Хм... — а вот над этим надо подумать.

Заманчиво было бы получить точные сведения обо всех будущих врагах и их планах... Заманчиво, но как-то нечестно. Нет, будем разбираться с неприятностями по мере их возникновения! Да и проку мне в предсказаниях? В лучшем случае забуду, в худшем — перепутаю так, что сам фрэлл ногу сломит.

— Нет, мышка, не надо. Пустое и неблагодарное это занятие — ткать Гобелены чужих судеб.

— Верно. Но ещё хуже — отказываться от помощи, предложенной без корысти, — девчонка смотрит на меня так сурово, что я чувствую себя школяром, заслужившим порку за плохо выученный урок.

— Я не отказываюсь... Просто мне думается, что знать будущее — не самое важное в жизни.

— А что же, по твоему, важнее?

— Прийти туда, где ты по-настоящему нужен.

Молчание, долгое и грустное, заканчивается вздохом:

— Ну, Пути и Дороги не по моей части, спорить не буду... А всё же, зря отказался! Пожалеешь!

— Конечно! — улыбаюсь, видя, как смешно морщится длинноватый нос девчонки. — Но ничего, я привык.

— Жалеть?

— И жалеть — тоже. А ещё я привык...

— Получать от Судьбы оплеухи? — ехидное замечание, заставившее меня вздрогнуть.

— Какие ещё... Ты-то что об этом знаешь?

— То, что явно, и то, что тайно. То, что дозволено, и то, что запрещено, — она встала из-за стола, озорно взмахнув юбками. — Я всё знаю. И ты совершенно прав: мне скучно жить. Точнее, было бы скучно, если бы...

— Если бы? — невольно встаю следом.

— Если бы под лунами этого мира не топтал тропинки тот, чья судьба не может быть предсказана, потому что её просто не существует.

— О чём ты говоришь?

— Запомни: нет ничего предопределённого и нет ничего неизменного. Ни в большом, ни в малом, ни в жизни, ни в смерти. Будущего нет, потому что, воплощаясь, оно на крохотное мгновение становится Настоящим, и тут же исчезает в Прошлом... Тебе нужно будет выбрать одно из трёх: Забвение, Память или Надежду. И когда наступит срок, ты выберешь то, что должен. Или не выберешь ничего, и это тоже будет Выбором... У твоего Зеркала три стороны, Джерон! Но соединить их вместе или разбить окончательно сможешь только ты сам...

С каждым словом лицо гадалки становилось всё светлее, словно под кожей разгоралось пламя. А глаза... Глаза белели, пока не превратились в прозрачные, ничего не видящие озёра. Воздух подёрнулся маревом, напомнившим о далёкой летней жаре, очертания фигурки потекли, растворяясь в сумраке зала, и понадобилось лишь три вдоха, чтобы там, где стояла девчонка, не осталось ничего. Ничего. Даже следов мокрой обувки на полу.

Я опустился на скамью и тупо уставился в миску, где меня дожидался любезно оставленный маленькой гадалкой пирожок. Кто бы мог подумать...

Впрочем, любой из людей, сидящих за соседними столиками, принял бы встречу со Слепой Пряхой в канун Середины Зимы, как должное. Хотя бы потому, что всем известно: раз в году Судьба надевает пёстрые одежды бродячей предсказательницы и ходит по людным местам. Если повезёт, вы можете получить «из первых рук» всю историю своей жизни на десятки лет вперёд. Если не повезёт — ну вот, как мне — будете сидеть и гадать, что хотела сказать Та, Что Знает Всё, Но Помнит Лишь Будущее...

А я, дурак, пирожками её хотел накормить... И накормил же! На свою голову. «Три Стороны Зеркала»... В семейной библиотеке, кажется, была такая книга, но я ни разу в неё не заглядывал. Повода не было, да и желания не наблюдалось. Трактаты о смысле жизни интересны лишь тому, кто этого самого смысла не знает. Что же касается меня... Каюсь: пытался рыться в умных мыслях давно умерших и поныне здравствующих учёных мужей, и не только мужей. Даже пытался понять, о чём они предупреждают и что советуют. Признаюсь честно: только время зря потратил. Потому что, узнав, по чьей прихоти и вопреки чему сам живу на этом свете, окончательно убедился: не стоит искать подтекст там, где и букв-то на полноценное слово не хватает.