Я машу перед ними рукой в надежде, что это не перерастет в полномасштабные дебаты о блокбастерах и мировом кинематографе.

– Как насчет того, чтобы я проверила текущий репертуар, прежде чем мы начнем третью мировую? – говорю я.

Двигаясь осторожно, чтобы не потревожить Беллу, я вылавливаю из сумки телефон. По привычке, открыв браузер, я тут же щелкаю по иконке почты, где обозначены два новых сообщения.

Рука сама взлетает ко рту.

– Ура! – кричу я, прочитав первое сообщение.

– Что? – Эллиот склоняется ко мне, а Алекс поднимает бровь.

– Поузи приедет на следующие выходные! Она все же сделает это!

– Отлично! Это значит, что проект «студентка-актриса» стартовал!

Я пихаю Эллиота в плечо.

– Она не проект, она – новая подруга. И ручаюсь, она тебе понравится. И еще надерет тебе задницу в караоке.

– Никто не может надрать мне задницу в караоке! – Эллиот выглядит оскорбленным.

Алекс смеется.

– Это потому, что у нас духу не хватает слушать тебя! – Он поворачивается ко мне. – Кто такая Поузи?

Я рассказываю Алексу о своей поездке к Меган и о страхе Поузи перед сценой.

– Хм, а напомните мне, кто такая Меган? – спрашивает Алекс.

– Та, которая постоянно использует Пенни и ее дружеское отношение, – отрезает Эллиот.

Я корчу ему рожу.

– Она не такая плохая… Просто нужно преодолеть барьер, который она выставляет перед собой. В глубине души она хороший человек.

– Конечно… Где-то на глубине Большого Каньона, – бормочет Эллиот.

Если бы на коленях у меня не спала пятилетняя девочка, я бы пнула его под столом.

– А ты знаешь, что Каньон Колка в Перу глубже Большого Каньона более чем в два раза? – спрашивает Алекс с издевкой во взгляде.

– Ну вот видишь? – смеется Эллиот. – Не такая уж она и плохая! Ну и кто теперь тут всезнайка?!

Пока они разговаривают, я набираю короткий ответ Поузи.

Теперь, когда встреча с Поузи устроена, я чувствую себя намного счастливее. Лишь одна мысль слегка мучает, когда я спрашиваю себя, что мне сказать Меган.

Но не Меган решает, с кем мне дружить.

– Идем? – спрашиваю я. – Ой, я забыла посмотреть расписание сеансов!

– Не беспокойся, мы посмотрели, – отвечает Алекс с улыбкой. – И сошлись на последнем фильме студии Диснея. Ты идешь?

– Да! Только поговорю с мамой.

Белла у меня на коленях ворочается, просыпается и широко зевает.

– Готова идти домой? – спрашиваю я, убирая с ее лица несколько выбившихся прядей.

Она улыбается, и на ее щеке появляется ямочка. Меня поражает вдруг, как она похожа на Ноя. Но пора уже прекратить видеть повсюду его призрак, пора выйти на свет. У меня есть любящие друзья и друзья, которых я полюблю.

И это всегда важнее, чем парни.

На следующий день в школе я смываю последние химикаты со своих черно-белых снимков и развешиваю их просушиться в нашей школьной фотолаборатории. Я напечатала несколько фотографий Беллы, играющей с Принцессой Осенью, но они вышли не так, как было задумано, и я благодарю свое подсознание за то, что оно подсказало мне часть снимков сделать также и на цифровую зеркалку.

Обычно темная комната – это то место, где я счастлива (даже если ногти мои становятся коричневыми, когда я забываю надеть перчатки). Но сегодня я не просто работаю.

С тех пор, как я увидела фотографии Каллума, собранные в портфолио, стало ясно, что мне необходимо повышать свой уровень. Я не могу отделаться от неприятного чувства, что для того, чтобы действительно сделать фотографию своей профессией, мне нужно тратить на занятия ею больше времени и усилий, чем я трачу сейчас. У меня было несколько удачных прорывов, но я больше не хочу полагаться только на удачу. Плюс слова «исключительно твое» продолжают звучать у меня в голове. Это плохие снимки. Я очень хочу включить свой iPhone и все их засветить.

К сожалению, приходится делить фотолабораторию со своими одноклассниками, так что я просто сжимаю зубы и оставляю снимки сохнуть.

Мисс Миллс сидит снаружи, в классе, и поднимает взгляд, когда я с досадой хлопаю дверью темной комнаты. Глаза мисс Миллс распахиваются шире.

– Все в порядке, Пенни?

– О, прошу прощения, мисс… да, все в порядке. – Она ждет несколько секунд, пока меня не прорывает. – Просто мне кажется, в последнее время у меня ничего не выходит с пленкой. Все, что я делаю, – это просто… мусор. Я не знаю, что делать и как это изменить. Я не хочу полагаться только на цифру и фотошоп в этом проекте.

Она указывает мне на стул напротив, чтобы я присела, и я опускаюсь на него, роняя сумку на колени.

– Ты взваливаешь на себя слишком много всего, Пенни. Ты фантастически хорошо справляешься со своей курсовой работой, и тебе нужно помнить о перспективе. Не каждое твое фото будет годиться на обложку альбома. – Она подмигивает.

– Я знаю это, правда…

– Но?

Я улыбаюсь. Мисс Миллс знает меня так хорошо. После событий прошлого Рождества, перевернувших мою жизнь, она была скалой для меня, поддерживала во время безумного тура с Ноем, даже несмотря на то, что тогда были летние каникулы.

Она также одна из немногих, кто читал «Девушку Online», когда я вела блог под замком. Я верю ей безоговорочно.

– Но я хочу совершенствоваться. Хочу выработать свой стиль. Хочу, чтобы любой, взглянувший на мои работы, говорил: «О! Это Пенни Портер!»

Она склоняется над столом и опускает подбородок на ладони.

– Стиль – это то, что ты развиваешь со временем, и тебе часто приходится пробовать много всего, пока ты не найдешь что-то индивидуальное. Я думаю, тебе нужно сменить обстановку. В основном ты снимаешь тут, в Брайтоне, но некоторые из твоих лучших работ были сделаны, когда ты немного вышла из зоны комфорта.

– Хм, наверное, это правда. – Мои мозги закипают, когда я думаю, где бы еще я могла пофотографировать, и… – О! На каникулы я собираюсь в Шотландию. Может быть, я смогу там поснимать.

– Это отлично! Но помни, надо постараться выйти за рамки обычного. У тебя это получается, и я думаю ты сейчас немного растеряна, потому что смотришь лишь на то, что находится прямо перед тобой. Тебе просто надо сместить точку фокуса и снова открыть глаза. – Она откидывается на спинку стула. – Я не беспокоюсь за тебя, Пенни. Ты всегда находишь выход.