Меня опять накрыло чувство безнадеги и отчаяния, и очень захотелось, чтобы моя богиня опять взяла меня за руку, что она почти сразу же и сделала, крепко сжав мою ладонь своими тонкими пальцами.

Через пять минут после обнаружения пропажи я поднял на уши половину постоялого двора. Дело ли: если на верхний этаж, в комнаты, может зайти кто угодно и шариться по вещам жильцов, то грош цена хозяину, который целый день торчит за стойкой или внизу, контролируя входящих и выходящих из помещения.

Конечно, сначала пришлось дождаться Илия, который куда-то отлучился. Видимо, еще раз переговорить с вдовой и обсудить нюансы. Как только старик вернулся, он сразу же взял на себя роль главного следователя и персональной головной боли хозяина, который нет-нет, да и пытался съехать с этой темы в стиле «сами виноваты».

Я уже понял, что Илий был прижимистым товарищем, но чтобы устроить такой разнос здоровому усатому трактирщику, да еще при этом не получить по морде — мое почтение, я бы так не смог. На самом деле, меня до сих пор колотило, потому что напряжение последних недель никуда не ушло, а кража стала очень серьезным ударом по моей нервной системе.

Только через полтора часа я заметил, что все это время Лу была рядом, украдкой касаясь моей руки в самые напряженные моменты, когда я вот-вот был готов сорваться и броситься с кулаками на хозяина двора. Для всех, в том числе и для моей богини, было очевидно, что мужик меня просто зашибет.

После длительной ругани и взаимных обвинений Илий все же выудил из хозяина, что сегодня, кроме известных нам постояльцев и пары заезжих купцов, подозревать которых в мелкой краже было верхом тупости, по двору ошивался старший сын трактирщика с парой своих дружков. Я не мог понять, что нам это даст, а вот Илий показал, что за свою жизнь, все же, стал получше меня разбираться в людях. «Медовым» голоском — если так можно назвать полушипение старика — он выведал у хозяина заведения о друзьях его старшего отпрыска, и тут до меня самого стало доходить, что произошло.

Картина вырисовывалась следующая. Примерно в тоже время, когда было принято решение съезжать, эта троица ошивалась где-то рядом со стойкой, то есть разговор с хозяином могли услышать. Плюс, я светился, как начищенный медный самовар. Ребята сделали простой вывод: завтра утром эти постояльцы съедут и пропажу денег обнаружат не сразу. План был почти идеальным, за исключением того, что эти остолопы решили, что я уже закрыл счет и не буду проверять сбережения до самого выселения.

Трактирщик тоже понял, куда выруливают вопросы Илия, и сразу же прикинулся шлангом: если вскроется, что его сыночка-корзиночка обнес гостей, то стыда не оберешься. Плюс сыну, да и самому трактирщику, может грозить пара десятков плетей от городской дружины. Воров тут не любили, а если воровали свои же у своих — не любили вдвойне. Если бы мы были в каком-нибудь городе покрупнее, то дело вообще могло закончиться отрубанием одной из рук, так что плети — это еще по-божески.

Сына хозяина постоялого двора и двух его дружков не могли найти до самого утра. Потом выяснилось, что они спустили почти все наши деньги на вино и закуску, которым за городской стеной поили своих приятелей и понятных нравов девиц. Это мы с Илием разузнали в одной из лавок, где молодые люди закупились всем необходимым уже перед самым закрытием.

Судя по заплывшим лицам, гульнули воришки на мои кровные от души, но с каждой секундой разговора с трактирщиком и еще парой мужиков, начинали все отчетливее и отчетливее бледнеть.

Вдруг, дело приняло неожиданный оборот. Хозяин постоялого двора повернулся ко мне и нагло заявил, что его сын ничего не брал, а я, вместе со своим мерзким старикашкой, оговариваю его прекрасного парня.

Честно сказать, я ожидал любого развития событий, но во всех предполагаемых мною вариантах деньги мне в том или ином виде возвращались, а при самых лучших раскладах — еще и с парой монет сверху, «за беспокойство». Сейчас же меня и моих спутников банально пытались кинуть.

Тут я отчетливо понял, что этот план созрел в голове трактирщика еще в тот момент, когда я только влетел на первый этаж и стал орать, что меня обнесли прямо в снимаемой за такие деньжищи комнате. По всей видимости, трактирщик видел и своего сына, и его друзей и, возможно, даже наблюдал, как те поднимаются на второй этаж, но сначала не предал этому значения. На секунду в голове мелькнула мысль, что он сам мог быть в доле, но я быстро отмел этот вариант: мужик знал, что я с ним еще не рассчитался и сразу же замечу пропажу.

По бледному виду его старшего сына, увальня лет семнадцати с плоским лицом и маленькими, как у отца, глазками, я понял, что когда все закончится, получит он за содеянное знатно.

Хозяин изо всех сил прятал наглую ухмылку, пара мужиков за его спиной, которые помогали искать пропавших — разминали кулаки, чтобы выбросить нас за ограду.

«Сейчас начнется», — подумал я и глянул на рядом стоящую Лу, которая внимательно наблюдала за происходящим. Понять эмоции богини я не мог, но уж точно они были далеки от хорошего и светлого.

«Только бы она никого не зарезала», — успел я подумать перед тем, как кулак трактирщика устремился к моему лицу.

Если Лу обнажит сталь своего меча, то поставит нас вне закона. У нас не было сословных привилегий защиты чести и тут вступали в силу простые правила: драться тем же оружием, с которым на тебя нападают. Если девушка сейчас достанет меч как последний аргумент, нас с Илием скорее всего скрутят стражники, а потом повесят, как убийц.

За безопасность Лу я не беспокоился, по ее же словам, у нее было пятьсот лет для того, чтобы постичь воинское мастерство, ведь заняться полузабытому богу, которому не нужен ни сон, ни пища, определенно нечем. В своей же невредимости я так уверен не был.

Бил трактирщик широко, от всей души, планируя закончить спор одним ударом. Но его самонадеянность, а так же то, что сейчас адреналин только что не хлестал из ушей, спасли меня от глубокого нокаута. Я отскочил в сторону, поднял руки и приготовился к драке. К трактирщику уже подошли его товарищи, так что перспективы вырисовывались самые мрачные.

Меча Лу никто особо не опасался. Во-первых, чего бояться мелкой и тонкой девицы, которую сдувает любым порывом ветра? Во-вторых, если она достанет меч — нам всем грозила казнь. Так что мужики просто молча навалились на нас двоих — Илий, старая скотина, куда-то слился, как только запахло жареным.

Саму драку я помню плохо. Конечно, хотел бы я сказать, что уклонялся, подныривал под широкие удары деревенских и стремительно пробивал противнику в печень как Брюс Ли, но на самом деле я во вторую же секунду драки получил в ухо. С этого момента все перешло в кучу-малу: мужики меня лупили, я закрывал голову и вслепую пытался отмахиваться и попасть хоть по кому-нибудь, а Лу крутилась рядом со спрятанным в ножны коротким мечом, используя тот, как дубинку.

Конечно, если бы не богиня, меня бы там и похоронили. Даже против одного трактирщика у меня не было шансов, а мужики были так сосредоточены процессом избиения моей тушки, что очень нехотя отвлекались на удары Лу. Девушка же, как я потом понял, больше привыкла рубить и колоть насмерть, чем обезвреживать врагов без вреда для их здоровья, так что банально растерялась.