Почему расстаются влюбленные?

Почему люди ненавидят людей?

Как жить, когда жить порой не хочется?

Где искать опору и уверенность?

Но выросшие под надежным кровом селекционного центра изнеженные гордые розы не знали ответов на вопросы, сопутствующие каждой человеческой судьбе.

Они в положенные часы цвели и благоухали, по всем правилам поглощали углекислый газ и вырабатывали кислород, не ведая ни страха перед неизведанным будущим, ни трепета по давно минувшему.

Глория наконец прошла эмигрантский путь из желтого кирпича – от парижской розы «Птит амур» до квебекской, точно названной предками, обретшими новую родину, «Патри Нувель».

Аспирантка благоговейно замерла перед «Патри Нувель» – пышной, крепкой и основательной покорительницей Канады.

Квебекская неофитка отличалась повышенной махровостью цветов, напоминавших багровыми оттенками о безвинно пролитой крови.

– Представь, милая, у него темно-русые волосы, – прошептала Глория кусту, торжественно и гордо раскинувшему шипастые и непокорные стебли.

Куст взволнованно породил освежающий ветер, насыщенный безупречным ароматом с ярко выраженным ностальгическим французским нюансом.

Глория Дюбуа, нежно и ласково проведя пальцами по ближним листьям, жестким, упругим, трепещущим, отправилась дальше – и по желтокирпичной дорожке Национального парка, и по генеалогическим тропам семейства Дюбуа.

Аспирантка приостановилась на мгновение перед великолепным ковром из покровных роз, которыми гордилась прапрапрабабушка, добравшаяся от суровых широт до южных.

Лист к листу. Шип к шипу.

Цветок к цветку.

Этот ярко-желтый сорт, преобразующий любой, даже самый невзрачный ландшафт в роскошную панораму, назывался «Золотой резерв».

Глория Дюбуа обошла по периметру сказочный ковер, успев восхищенно прошептать, что у библиотечного незнакомца черты настоящего мужчины, вполне достойного женщины из рода Дюбуа.

Ведь рано или поздно аспирантке, гордящейся изумительными фамильными розами прапрапрабабушек, должно было повезти с любовью, несмотря на многочисленные неблагоприятные предпосылки.

Женщины рода Дюбуа не только упорно сохраняли девичью фамилию и пристрастие к розам.

Женщины рода Дюбуа все как на подбор слыли первыми красавицами: жгучие брюнетки с голубыми до неестественности глазами. С идеальными фигурами, не подверженными веяниям прихотливой моды. Самозабвенно отдающиеся лишь двум страстям: беззаветной любви и цветочному досугу.

Аспирантка простилась с волшебным покровом и энергично зашагала к плетистым розам, когда-то освоившими берега полноводной Миссисипи.

Мать Глории блистательно продолжила генетическую традицию.

Но самой младшей из Дюбуа фатально не повезло.

От красавиц прошлых времен Глории достались лишь шикарные, иссиня-черные волосы и контрастирующие с ними ярко-голубые глаза.

Все остальное явно нежеланное дитя студенческих забав унаследовало от плюгавого ученого, так и не записавшегося даже в номинальные папаши.

Да, бесшабашная Маман оказалась единственной из женщин Дюбуа, оставшейся без мужа. И дочь свою она частенько именовала не иначе как хромосомной нелепостью, сквозь которую удалось прорваться лишь двум генам славных Дюбуа: доминантному, отвечающему за цвет волос, и рецессивному, определяющему цвет зрачков.

Так что с университетской скамьи Глории Дюбуа приходилось компенсировать недостаток врожденного шарма упорной тягой к благородным розам, самым престижным и уникальным творениям гибридного цветоводческого искусства.

На данный момент аспирантка с голубыми до невероятности глазами по-прежнему фанатично и самозабвенно занималась розами, занималась одна-одинешенька на весь Луизианский университет.

Остальных подвижников генной инженерии влекли сельскохозяйственные культуры – от кормового турнепса до пастбищного клевера.

В общем, на всем земном шаре существует не более двух сотен признанных специалистов по розам, конечно, не считая миллионов профанов, тысяч любителей и прочих аферистов, проходимцев, авантюристов и мошенников.

Розы всегда приносили и будут приносить сумасшедшую прибыль. Сорта класса «Премиум» с задокументированной родословной уходят на аукционах за бешеные деньги.

До плетистых роз, напоминающих издали замерший водопад, обрамленный плакучими стеблями, украшенный цветами на фоне глянцевой листвы, оставалось несколько шагов.

Глория вновь испытала гордость за пращуров.

Американские Дюбуа на протяжении трех последних веков непременно входили в когорту избранных и признанных.

Глория, торопливо сообщив плетистым розам о том, что завтра постарается непременно вновь увидеться с перспективным незнакомцем, вышла на финишную прямую.

Влюбленной аспирантке осталось посетить знаменитый фамильный сорт, выведенный бабушкой, тоже Глорией и тоже Дюбуа, – эта строгая, чопорная, высокомерная жрица науки тем не менее дала своей темно-бордовой чайной розе вполне игривое и очаровательное имя: «Ночной поцелуй» – наверное, в память о бурном романе с дедушкой, когда тот в Нью-Орлеанском клубе садоводов держал первенство по бильярду.

Хотя перечень достижений селекционеров из рода Дюбуа был бы неполон без еще одного цветка, над которым так долго и упорно трудилась мать будущей образцовой студентки и лучшей аспирантки кафедры ботаники Луизианского университета.

Но в Национальном парке не нашлось места для розы под эпатирующим и экстравагантным названием «Анфан Террибль».

Бабушка Глория Дюбуа, знавшая толк в жизни, розах и мужчинах, называла единственную дочь, очередную Глорию Дюбуа, исключительно Анфан Терриблем.

Повзрослевшая внучка за прошедшие годы убедилась, что бабушка и на этот раз не ошиблась.

Маман, начиная с пеленок и подгузников, до сих пор оставалась инфантильной, вздорной и своенравной.

Гранд Маман уверяла, что из всех предшествующих Глорий Дюбуа это неуправляемое создание, признающее только свои желания и запросы, было самой прекрасной из Глорий и самой взбалмошной из Дюбуа.

Впрочем, набор не самых лучших качеств не помешал, пусть и не совсем правильно, исполнить Анфан Терриблю все, что полагалось по семейной традиции.

Самая безбашенная Глория Дюбуа умудрилась забеременеть задолго до получения диплома бакалавра.

Благополучно сдав экзамен по родам недоношенной девочки, незадачливая студентка наверстывала отставание в другом университете, подальше от слишком впечатлительного нечаянного папаши, который увидел в малышке тотальную угрозу своему нобелевскому будущему.

А девчушка, родившаяся с превеликими медицинскими проблемами, сначала весьма разочаровала и строгую бабушку, и мягкосердечного дедушку.