– Денис, Леночка, это... это... приговор. Смертный. Во всяком случае, для меня. Это братик нашего Бориски, старшенький...

– Да? – не поверила подруга. – А может, его можно того... перевоспитать? Ну, если он в тебя прямо так влюбился, что даже жениться отважился. Или само сырье ни к черту? Ну я имею в виду, что вообще – бр-р-р?

– Бр-р-р, – печально подтвердила Алька. – А жениться хочет, потому что ему наша квартира очень нравится. У него к ней вспыхнула любовь с первого взгляда.

Ленка понимающе качнула головой:

– Ну это у них в роду передается от брата к брату... Ну и ладно, что тебе, одного Тюхина мало? Давай лучше придумаем тебе новый имидж. Должна же ты, наконец, свести всех ваших водителей с ума! Все-таки новая группа, новые люди, новые шансы... – и Ленка с увлечением зарылась в журнальной кипе. – Смотри – штаны надо категорически снять! Тебе пойдет юбочка, вот такая, видишь?

– А это разве не ремень? – осторожно спросила Алька.

– Это не ремень! Это самая классная юбка! И вообще – не спорь, а слушай!

В спорах с Леночкой о «новом лице» Альки время пронеслось метеором, и домой Алина Антоновна вернулась уже совсем затемно.

Из комнат доносился дружный братский храп, а маменька с сестренкой пурхались в муке, выкладывая на противень хорошенькие, как игрушечки, крохотные пельмени.

– О, заявилась, – недобро сверкнула очами на дочь Лидия Демидовна. – Мы тут для ее жениха пельмени ковыряем, а она шатается где-то... никакой помощи! Хоть бы вон... полы помыла!

– Нет, мам, пусть она лучше ведро мусорное вынесет, – поджала пухлые губы Варенька.

Алька устыдилась своей никчемности в домашнем хозяйстве, схватила ведро и, не удержавшись, фыркнула – в ведре грудились целлофановые упаковки с оптимистичной надписью «Пельмени Сибирские. Съел сам, помоги товарищу!»

– Я смотрю, вы с этими пельменями тоже не перетрудились, – дернула она бровями.

– Да пропади они пропадом, эти пельмени! Главное – сам пивом надулся и на бок, а нам тут... – бросила мать полотенце на стул, уложила руки на стол кренделем, прямо посреди муки и закручинилась.

Когда Алька прибежала с пустым ведром, она все еще сидела, не меняя позы, и только громко вздыхала.

– Я вот тут думаю, думаю... – наконец заговорила матушка. – Не пара он тебе, Алька, Денис этот... совсем не пара. Ишь чего захотел – меня и в район!

– И главное, нас тоже в район! – сразу же прорвало и Варьку. – И как, спрашивается, мне в институт ездить? Еще на год оставаться? Я уже и так скоро... старше преподавателей буду...

– И, слышь чего, главное, в моей комнате – детская, да? – уже активнее вспоминала Лидия Демидовна. – У меня еще первые молодые никак разродиться не могут, а этот! И главное, еще никакого разговору... Алька! Или у вас был разговор? – вдруг насторожилась женщина. – Ты с ним не того? Глазки ему не строила?

– Мама, – назидательно проговорила Варенька. – От глазок дети не заводятся!

– Да у вас-то ни от чего не заводятся, – отмахнулась мать и снова пристально взглянула на Альку. – Вы с ним ни о чем таком не договаривались?

Алька только протяжно вздохнула:

– Ма-а-а-м, ну когда мне с ним договариваться, я его и не вижу совсем. Ни о чем мы не договаривались.

– И не договаривайся, Аленька, и не договаривайся! – вдруг суетливо заговорила маменька. – Вот я сердцем чую – не твоя это партия.

– Ага, и главное – нашу спальню тоже заберет, – подливала масла в огонь младшая доченька.

– Вот, Алька, он тебя... Варь! Сходи, послушай – спят они?

– Да спят, только что слушала.

– Ну и ладно, пусть дрыхнут, – кивнула маменька и снова горячо зашептала: – Он, Алька, тебя когда заново в загс позовет, так ты ему сразу и дай!

– Чего дать? – вытаращилась Алька. – По морде, что ли? Ты его руки видела? А если он ответит? И чего это я на человека кидаться стану ни с того ни с сего?

Лидия Демидовна только покрутила пальцем у виска.

– Вот убогая... Дай, говорю, ему от ворот поворот! Пусть тут же расстроится, погорюет, да и отправится восвояси...

– Не, мам, он не отправится, – с сомнением покачала головой Варька.

– И горевать не станет, – согласилась Алька. – Он же по мне-то не больно сохнет, ему наша жилплощадь по душе пришлась. А я уж прицепом, надо же как-то узаконить...

– Вот пар-разит... И что делать? А если сказать... а если сказать, что ты жениха из армии ждешь? – с надеждой уставилась на дочь мамаша.

Варька шумно вздохнула, и небольшую горку муки тут же сдуло на кухонный диванчик.

– Не получится. Бориска... Борис уже сказал братцу, что на нашу Альку ни одна зараза не западает. А потом, когда Денис приехал, осмотрелся, так сразу и заявил – что вы хотите со мной делайте, но я отсюда ни ногой, так сильно полюбил вашу Алевтину. А сам потихоньку обои пальцем ковырял – проверял бумажные или виниловые, я видела. Он прямо Борису так и сказал: «Поживу у вас в гостях, пока Алевтина не согласится женой стать». А Борис его еще спросил: «А потом?» А он и отвечает: «А потом вы у меня в гостях жить будете. Если захочу». Вот и пойми его.

– А и понимать нечего, – обреченно всхлипнула Лидия Демидовна. – Выставить нас к чертям собачьим... Нет, Алька, ты как ни крути, а не пара он тебе.

Варька серьезно качала головой:

– А я дак даже так думаю – вот скажи мне кто-нибудь, чтоб я за этого Дениску пошла, так я – ни за что! Лучше в петлю... Нестерова! Лучше в монастырь!

– Слышь, Аль, а может, тебе и впрямь в монастырь? Да ладно-ладно, это я так... на всякий случай спросила, – замахала руками матушка и снова затрясла головой. – Но он тебе точно не пара, ой не пара...

Спать улеглись, как в старые добрые времена – Варька вдвоем с матерью, а Алька, как и прежде, в своей комнате. Женщины просто побоялись, а ну как этот Денис ночью проснется и узреет, что его не слушают? Уж коль сказал, что Алевтина должна спать по-королевски, так значит, так тому и быть...

Утром на работе Алька всю голову сломала, чтобы придумать – как же выселить Дениса с захваченной территории? И придумала. Она подошла к здоровенному Сашке Кузнецову и таинственно предложила:

– Сань, пойдем покурим, твои ребята пока сами справятся.

Сашка был бригадиром слесарной бригады, на заводе трудился уже лет десять, а его жена – маленькая черненькая Ирочка – работала с Алькой в химлаборатории, но в данный момент находилась в декретном отпуске.

– Сань, – заныла Алька, когда они уединились в курилке, и Сашка смачно затянулся. – Сань, мне твоя помощь нужна.

– Диван, что ль, дома передвинуть?

Сашка был комплекции богатырской, нрава доброго и безотказного, и поэтому все одинокие женщины в его смене обязательно пользовались его физической силой. И что интересно – замужние женщины тоже помощью не гнушались.