– Полгода, а исписана почти до корочки?

Мужичок молча дописал, убрал ручку и закрыл тетрадь.

– Да. Меня Седой кличут. Тебя что привело в наш райский уголок?

– Кузьма – Шах. Поесть, отогреться и найти, с кем на дело пойти…

Я расстегнул тулуп, порылся в карманах, вытащил мятые бумажки с водяными знаками. Деньги. Говорят, самое лучшее изобретение человечества. Без них пришлось бы мне тащить сюда шкуру мутанта, сдачу наверняка давали бы хвостами собак.

Деньги нам выдавали в части, новыми хрустящими бумажками, воняющими типографской краской. Но их я методично выменивал на затертые и помятые, чтобы не засветиться.

– Да ты богач. Долго собирал? – с издевкой спросил Седой.

Я же аккуратно раскладывал бумажки на стойке, шевелил губами, ведя подсчет.

– Все. Мне бы водки. Чай горячий с сахаром. Хлеба, помазуху на него, ну и…

Я посмотрел на столы. Даже сквозь вонь старого прокуренного помещения пробивался аромат шашлыка. Рот наполнился слюной, желудок предательски начал забирать у мозга командование.

– Мяса жареного, – закончил я. Пока я вдыхал аппетитные запахи, Седой выставил на стойку все перечисленное. Потом потыкал пальцем в деньги.

– Не хватит, – произнес он.

– Как это? Тут же много…

– Кусочек – три. И скидку делать не буду, пусть земля будет пухом Трофимычу.

Я еще раз глянул на столы.

– Это один кусочек мяса столько стоит? – уточнил я.

– Ага. Ладно, давай я тебе колбасы дам, нормальной, докторской. Чуть плесень по бокам, но я водочкой оттер. А чай надо подождать, – пошел на мировую Седой.

– И баночку кукурузы, – поспешно добавил я. Бармен крякнул от досады. Я же начал все сгребать со стойки. И, прежде чем ринуться на присмотренное место, посмотрел в хитрые глаза мужичка.

– Седой, я знаю, у тебя мой старый знакомый оседает. Бортником кличут. Мне бы с ним поговорить.

– Он после смены отсыпается. Не в моих принципах уставшего сталкера будить по пустякам, – отозвался бармен и недовольно скрестил руки на груди, намекая, что тема закрыта.

– Седой, Трофимыч меня от собак прикрыл, а тебе лень позвать человека? – сказал я строго и, не дожидаясь ответа, направился к столику. Место я выбрал так, чтобы сзади была глухая стена, исключающая возможность нападения со спины, и чтобы хорошо просматривались выход и барная стойка.

Я пришвартовался, разложил свое съестное богатство на столике, осмотрелся. С улицы вернулись любители никотина и холода. Взяв две бутылки водки, я приблизился к этой компашке. Помятые лица курильщиков напоминали серые здания Завода, в глазах виднелся отпечаток печали, который эти люди пытались прикрыть налетом пьяной веселости.

– Это у кого-то так денег нет? – воскликнул один из них, тот, курносый, что окликал меня на улице.

– Денег не подаю, не на паперти, – сказал я и, театрально взвесив в руках бутылки, поставил одну им на стол. – А вот выставиться тяжелой водой – за мной не заржавеет. Выбрал вам покрупнее, а меньшую мы с другом раздавим.

– Так они же обе поллитровые… – удивился самый замызганный из компашки. Курносый ткнул его в плечо:

– Сеня, это шутка юмора такая у молодого поколения.

Он взял бутылку, ловко свинтил крышку и начал разливать водку в щербатые стаканы:

– На такое скажу только одно: спасибо не заржавеет. Если что, подходи, подскажем, где хабар припрятан…

Я вернулся за свой столик, вскрыл консервы. Желудок урчал от нетерпения, пока я щедро намазывал тушенку на неровно порезанный хлеб и складывал горкой бутерброды.

Заодно я посматривал по сторонам: появились еще два сталкера, оба кашляющие, словно туберкулезники; за ними вошли какие-то непонятные ребятки, смахивающие на бандитов; в углу, уронив голову на стол, спал законовец.

Я прислушался к разговорам компашки курильщиков, которые шумно распивали подаренную мной водку.

– Да я вообще их не боюсь! Беспредел в Зоне устроили! Знаешь, что я скажу? Их свои же и прирежут. Перебили все поставки артефактов…

– Тихо. Лучше расскажи про ту тетрадь… Где стихи написаны. Небо смотрит на нас…

– Не тетрадь, а блокнот. Там еще фотография ученого…

Морщинистого я заметил сразу, как он показался из подсобки. Выполз, родимый. Бармен кивнул в мою сторону. Тот долго стоял, потом взял исходящие паром кружки со стойки, подошел ко мне, громко поставил их на мой столик.

– Черный. Сладкий. Пей и проваливай, Кузьма по кличке Шах.

3

– Угощайся, Бортник.

– Обойдусь, – проворчал старый сталкер. – И повторять не собираюсь…

Он совсем не изменился. Самый дряхлый сталкер из встреченных мной на дорогах Зоны. Морщины лежали на его лице глубокими рвами. Наверняка он в молодости был живчиком, а сейчас явно экономил на движениях. Цвет лица серый, болезненный. После пережитого – оно и понятно: избили его тогда очень сильно, а потом бросили умирать в яме.

– Бортник, ты же знаешь, какие сейчас опасные дорожки в Зоне. И я притопал сюда ради разговора с тобой, а ты меня посылаешь.

– Скажи спасибо, что не кричу про твои лычки, – прошептал сталкер.

– Да прекращай ты меня пугать. Куда выгонишь? На ночной мороз? Или будешь смотреть, как меня эти же красавцы забьют? – Я кивнул на соседей. Те, на мое удивление, очень быстро расправились с подаренной бутылкой водки. – Да и по правде сказать, Бортник, я уверен, что ты меня не сдашь. Даже сегодня, когда из каждого лезет гной и мерзость, в тебе я уверен как в родном отце. Пить будешь? – спросил я, резко меняя тему.

Морщинистый сталкер показал пальцами, сколько ему налить, взял бутерброд с колбасой. Понюхал, положил на место. Задумался.

Я скорее накапал, чем налил ему.

– Как самочувствие? Боевое? Таблетки помогают?

– Да тут не поймешь, таблетки или артефакты спасают. – Бортник открыл клапан на разгрузке, показал артефакт. – Вот присобачил.

Артефакт, который я принес с Фабрики, оказал чудотворное действие на организм старого сталкера. Несколько дней препирательства со Ставром, вылазка за новыми артефактами – и теперь Бортник был увешан ими, как новогодняя елка.

– Никто не отнимает? – спросил я и надкусил бутерброд. Было вкусно, аж слюни потекли, как у бешеной собаки. Острый голод мешал разговору. Старик сразу же понял, что меня отвлекло, подвинул ко мне тарелку.

– Да кто меня тронет? Я тут охранником устроился. Седого знаю давно, хабара ему немало наносил.

– Ты на вышибалу не тянешь, – высказался я.

– Хе. Чтобы нажать на курок, нужно уверовать в свою правоту. А для этого нужен умишко, который способен определить, кто и с какой целью заваливает в Бар. Вот я и сижу, наблюдаю. Веришь, почти всех знаю, кто в Бар шастает. Старую гвардию-то понятно, а теперь и младых.