куртку одел, сумку через плечо накинул и на пороге обронил:

– Короче, я съезжаю, как и просил. До работы сам доберёшься, раз ты меня послал.

– Как это? – не понял напарник, что полночи с животом маялся, ворочался, а уснул под утро. И теперь на мертвеца ещё больше походил.

– Ну раз ты решил русифицироваться, самое время постичь такое понятия как «маршрутка». Ферштейн?

Олаф кивнул, а затем лысинку почесал, на оставленные ключи на столе посмотрел и спросил в спину:

– Я-я. Слушай, а как так получилось, что у вас многоступенчатые маты?

– Так они нам строить и жить помогают, а ты про что конкретно? – зашнуровав последний ботинок, на пороге обернулся Боря.

– Ну вот есть «иди ты», есть «пошёл ты», есть «пошёл ты в баню», есть «пошёл ты в жопу», есть «пошёл ты в пизду», а есть даже самое жестокое – «пошёл ты нахуй». Вроде смысл один и тот же, всё время надо куда-то идти против своей воли, а шесть уровней глубины получается.

– Ну при большом терпении можно и двадцать пять накопать, но это тебе к эстетам, – прикинул Боря и подмигнул напарнику. – Может и станешь человеком к весне ещё… До встречи на работе.

– Борь… – донеслось снова в спину.

– Да? – спросил, не оборачиваясь.

– Пошёл ты в баню! – радостно сообщил коллега, кофе поближе пододвигая и тарелку с бутербродами.

«Научил на свою голову», – вздохнул внутренний голос. Но грубить в ответ не стал, улыбнулся только. Это выражением давно ничего не значит. Глубины нет.

– Удачи с русификацией, коллега.

Выйдя на улицу в метель, Боря обнаружил, что половина города сегодня опоздает на работу, а вторая не пойдёт. Машину замело под крышу. Одна антенна торчит.

Всю ночь пуржило, да и сейчас снег такой плотный падает, словно Всемирный Потом кто-то среди лета заказал, а доставить забыли. С опозданием пришёл. Но с процентами.

Боря по колено в снег увяз уже возле подъезда.

Чем дальше идёшь, тем глубже становится. По пояс снега на дороге намело. А машины как холмы белоснежные. Один пониже, другой повыше. Барханы, с которых действительно можно кататься на сноубордах.

Его микроавтобус выше всех оказался. Протоптав к нему тропку первопроходца, разблокировал с сигнализации замки.

Багажник ещё откопать надо. Скинув сумку в снег и орудуя руками как лопатами, чтобы до лопаты внутри добраться, Боря понял, что зарядку можно сегодня не делать. Хреновый из человека экскаватор получается. Перегревается быстро. А КПД маленькое. С другой стороны, если эволюция к ластам вывернет, то тонкая работа отсеется. Вот и приходится жить, ни так, ни сяк.

Боря осмотрелся на таких же бедолаг по несчастью, что в ночи при свете фонарей из подъездов с лопатами наперевес выходили на работу, учёбы, по делам неотложным или к своим личным автомобилям добраться пытались. Все повязаны одной цепью. Заскоками климатическими.

Умывшись снегом уже как следует, Глобальный решил, что хватит уже под глушаком места. Натоптал. А раз свободна выхлопная труба, то процесс проще пойдёт, когда заведёт, да стёкла отогреются.

Пикнув сигнализацией, автоматика заскрипела, силясь замёрзший замок зажигания провернуть. Но без толку. Автомобиль за ночь подмёрз и встал колом. Скрипит, бурчит, тарахтит, но не заводится. Ни с первого, ни с пятого раза. Только свечи залил.

– Долбанный дизель! В гараже стоять всю зиму будешь! – крикнул Боря технике, что остальные полгода исправно служила. Дёргая дверь багажника, даже на немецком повторил оборот. Но без толку. Дверь в снег упёрлась. Копать ещё и откапывать.

А в свете подъезда фигура вдруг знакомая в шапке-ушанке показалась. В валенке, ватнике, с сумкой подмышкой рабочей, она вдруг руки с рукавичках в стороны расставила

и на весь двор произнесла:

– Боря-я-я!

– Ну что тебе?

– Пошё-е-ел в жопу! – с заметным акцентом добавил радостный немец вместо приветствия ещё и не думающего вставать солнца.

И с тем заявлением бодренько потопал в сторону остановки общественного транспорта. Да не наобум, а по тропинке, по которой уже пробилось с десяток человек. Идти приходилось не по пояс, а всего лишь по колено в снегу. Натоптали.

А к дороге выведет если не тропа народная, то приложение с картой точной.

«Сталина на тебя нет», – буркнул внутренний голос.

Дверь наконец, поддалась. Только не багажника, а откатная дверь со стороны пассажирского салона. Войти в него можно с одной стороны. Внутри даже светло. Но не от лампочки перегоревшей салонной, а через стёкла с потолка пробивается свет от фонарей и окон квартир. Микроавтобус потому и прозвали аквариум. Умельцы так те верхние окна поднимают и наружу высовываются с ружьём наперевес. Так и гоняют по заснеженным полям на охоте на косулю или козу.

Но Боря охоту не любил. Убивать кого-то ради фотографии или видео – моветон. А мясо дикое жёсткое и не вкусное.

Проникнув через салон внутрь с мыслями о заснеженном сафари, что так и не состоится, Боря подхватил складную лопату. Когда выбрался, скинув куртку и начал работать с двойным рвением, раскидывая снег вокруг автомобиля гораздо быстрее.

Человеку не ласты нужны, а голову включать почаще.