горле сердцем. Через пару минут дверь осторожно открыли, я увидела Эмира и сказала строго:

— Даже не думай.

Он хохотнул и подошёл к кровати, сев на пол и облокотившись спиной.

— Херовая ситуация, — сказал в пространство.

— Не сыпь мне соль на раны, — поморщилась в ответ, — зачем ты его расспрашивал?

— Всем надо выговориться, — повёл плечом и повернул голову.

— Мне — нет, — отрезала, нахмурившись. — А вот укол лишним не будет.

Он потряс готовым шприцов в воздухе и хмыкнул:

— За тем и пришёл.

Я неловко повернулась на бок, откинув одеяло, и спросила:

— Думаешь, все-таки связаны?

— Помяни мое слово. И мёртвая девушка с балкона почти наверняка та самая няня. Я рос в большой семье, кстати. Четыре младших брата и две сестры.

— Не слабо, — протянула в ответ, чувствуя, как тело расслабляется, а веки тяжелеют.

— И вот что я тебе скажу. Совершенно невозможно оставить трехлетку одну в комнате и выйти к курьеру без опасений, что она не проявит любопытство и будет сидеть без движения.

— Она могла спать, — ответила вяло.

— Могла, но это как звёзды должны были сойтись? А Павел забрал заказ утром, до дневного сна довольно далеко.

— В квартире был кто-то ещё? — каждое слово давалось с трудом, я медленно выдохнула и проворчала: — Опять снотворное?

— Ты сама сказала, что пошла спать, — хмыкнул Эмир в ответ. — И да, уверен, был кто-то третий. Причём, хорошо знакомый ребёнку.

— Не обязательно, — пробормотала через силу, — достаточно понравиться или увлечь чем-то.

— Ладно, тут согласен, возможны варианты. Не сопротивляйся, все равно вырубит.

— Если ещё раз так сделаешь, я перестану тебе доверять, — сказала вкрадчиво и закрыла глаза, испытав ни с чем не сравнимое облегчение.

Паша был прав, шевелиться не хотелось, но я заставила себя подняться и размяться. Стало чуть лучше, после душа я стала смутно напоминать живого человека, но двигателем этим утром была злость. Я вышла, резко распахнув дверь, в одном лёгком халатике, потому что не терпелось выразить все свое недовольство, протопала на запах сигаретного дыма и открыла дверь с ноги, пнув ее как следует.

Эмир не донёс сигарету до рта, замерев с виноватым видом, а Паша отложил вилку и посмотрел на нас по очереди.

— Что ты сделал? — спросил Паша со вздохом. — Обесчестил и отказался жениться?

— Вколол снотворное, — ответил Эмир, продолжая смотреть мне в глаза, — и уже осознал свою ошибку.

— Неужели? — спросила ехидно.

— Да, — кивнул, выбросил сигарету в окно и подошёл к холодильнику, — я съездил в такое любимое кафе и привёз муссовый торт.

— Терпеть не могу подобное, — поморщилась в ответ.

— Так это для меня, — удивился, похлопав длинными чёрными ресницами, — тебе я взял омлет со всем, что только можно и ореховый торт на десерт.

— Помилован, — сказала милостиво, прикрыв глаза, но тут же распахнув их: — Но не прощен, — Эмир состроил грустное лицо и стал греть мне завтрак. — И завязывайте курить на моей кухне.

— Отлично, — фыркнул Павел, — накосячил один, а страдать всем.

Я села завтракать с невозмутимым лицом, Паша поднялся и начал варить кофе, а в дверь неожиданно позвонили. Парни переглянулись и подобрались, а я отозвалась с набитым ртом:

— Кто бы это ни был, я не встану.

Эмир пошёл открывать, было подозрительно тихо, никто на кухню не вернулся, Паша снял с плиты кофе и выглянул, так же остолбенев, но лишь на пару секунд, возмутившись:

— Да ты вообще без тормозов!

— Это вы без тормозов, — хохотнули из коридора, а я удивленно повернула голову к другу.

— А я его ещё и вижу, — проворчал, скривившись. — Дай хоть этого вышвырнуть, а? Девятый этаж, так красиво лететь будет.

— Линда, это невежливо, — повысил голос Исаев.

Я ухмыльнулась и продолжила есть, Паша раздраженно выдохнул и вернулся к кофе. Через минуту в кухню прошёл Вадим в сопровождении Эмира, с интересом оглядываясь, и нахально уселся за стол, положив на него руки.

— Чем обязана? — спросила, доев и отложив вилку.

— Ты наводишь справки, — пожал плечами и развалился на стуле с таким видом, что я почувствовала себя в гостях.

— Ты забыл попрощаться и свистнул труп.

— Мне нравится, как ты расставила приоритеты. Действительно невежливо было не попрощаться со старушкой, — ответил иронично, — но я очень спешил.

— Я ей так и сказала, — пожала плечами и взяла чашку, которую протянул Паша.

— Отпадно выглядишь, — хмыкнул, кивнув на мои руки, — уже выяснила, кому обязана?

— Ну наконец-то реальная причина, — закатила глаза и сделала глоток, посмаковав и прикрыв глаза, — спасибо, то, что нужно.

Эмир достал десерт из холодильника, а Вадим хохотнул:

— Вот это сервис. А ночью тебя кто обслуживает?

— Значит, — продолжила спокойно, пододвинул тарелку поближе, — девушку ты не опознал. И это забавно, — я в самом деле хохотнула и положила в рот кусочек, — потому что я — да, — Вадим заулыбался и засверкал глазами, а я сказала резко: — Проваливай. От меня ты ничего не узнаешь.

Паша хохотнул и шумно отхлебнул кофе, а Вадим стиснул зубы, враз перестав быть весельчаком.

— Вот так, значит? — процедил, сверля меня взглядом, а я повела плечом равнодушно и продолжила есть. — Когда ты узнаешь, кто я, ты сильно пожалеешь о своём решении.

— Максимум, что ты можешь сделать — убить меня. Эмир, верни ему пистолет, пожалуйста.

Эмир поморщился, но отдал оружие, положив его рядом с ним на стол.

— Я грохну тебя, они — меня, — усмехнулся злобно, — нахера мне это?

Я вздохнула и тяжело поднялась, попросив:

— Подожди, пожалуйста, — он удивленно вскинул брови, а я сходила в спальню и оделась, вернувшись в кухню. — Пойдём?

— Куда? — хмыкнул, поднимаясь.

— Туда, где ты сможешь меня грохнуть, а они тебя — нет, — пожала плечами равнодушно.

— Пошли, — ухмыльнулся ехидно.

— Линда… — поморщился Эмир, но я уже вышла в коридор и сунула ноги в кроссовки.

Мы спустились на лифте, Влад что-то тихо насвистывал, дошли до его машины, он открыл багажник с пульта и подло усмехнулся, а я открыла его полностью, уселась и на пятой точке заползла внутрь, обняв ящик с инструментами. Он закрыл его с делом видом, сел за руль и плавно тронулся с места.

— Как тебе там? — хмыкнул, выезжая со двора.

— Просторно. Может, музыку?

— Можно, — ответил флегматично и через мгновенье заиграла классика.

Вёл он осторожно, на светофорах останавливался плавно, но на каждой кочке я все равно морщилась от боли, поглядывая по сторонам, как собака. Путешествие закончилось неожиданно, он свернул на просёлочную дорогу, проехал метров пятьсот и остановился, съехав на утоптанную обочину. Открыл багажник, держа в одной руке пистолет, и приказал:

— Вылезай, — я выбралась и зябко поежилась