Я до сих пор учусь правильно просить прощения в обеих культурах, поскольку верю в силу извинения. К сожалению, многие лидеры редко просят прощения, видимо, считая, что это подрывает их авторитет. Извинение воспринимается как признание ошибки или, не дай бог, слабость, которая бросает тень на качество их руководства. Как президенту мне хотелось бы тешить себя надеждой, что я всегда прав, и никогда не смущаться от ошибок. Но уверенность в своей непогрешимости делает вас менее человечным. Людям свойст­венно ошибаться. (Природа тоже ошибается, но, в отличие от людей, не может принести извинений.) Я с гордостью следую примеру президента нашей страны, который не боится просить прощения за допущенную ошибку (наберите в Google «Обама извиняется»). Президент Обама разрешает нам, лидерам, не только быть всегда правыми, но и быть настоящими. Извинение приоткрывает плотно запертые двери к чужому сердцу. *Искреннее* извинение широко их распахивает.

Спасибо, что дочитали до конца эту маленькую книгу. Она полностью завершена, но мне бы хотелось напоследок поделиться с вами парочкой мыслей. Анализ руководящего опыта с точки зрения художника/дизайнера, ученого, инже­нера и обычного человека позволил мне получить уверенность в своих силах. Я готовлюсь вынести еще больше из последующего опыта и открыт для критики, без которой не обходится ни одна похвала. Нет ничего хуже, чем слова, обращенные ко мне моим наставником, покойным Полом Рэндом, великим графическим дизайнером: «Ты… может быть… ИЗБРАННЫЙ! Нееееееет!» Оплеуха от самых лучших дорогого стоит.

Как-то давно я написал простую программку для Интернета: вы вводите данные о своем возрасте, и она показывает, сколько вёсен вам осталось встретить, основываясь на средней продолжительности жизни в стране.

Немного мрачная программка, но достаточно функцио­нальная; как индикатор выполнения, который появляется на экране компьютера во время скачивания файла, — но применительно к вашей жизни. Время от времени я обращаюсь к своему «счетчику вёсен», так я его называю, поскольку он заставляет меня более ясно мыслить, радоваться жизни, отбирать лишь то, что имеет значение, и ненужное забывать.

В общем и целом старую пословицу «хорошие парни работают лучше» я считаю правильной. Люди, как правило, делают верный выбор, даже если он не слишком выгоден. В свое время в MIT мне довелось работать с человеком, поступающим благородно даже в тех случаях, когда особого проку от этого не было. Он мог пропустить важное собрание, где решался вопрос о его карьере, лишь потому, что надо было помочь студенту, угодившему в беду, или защитить сотрудника, попавшего под горячую руку. Он никогда не ставил свои интересы выше интересов других. Мне было жаль, что такой человек уходит из MIT, но я был благодарен за возможность учиться на столь редком позитивном примере. Вероятно, рационального смысла в таком поведении нет, но есть высший этический смысл.

Когда ситуация ухудшается, порой возникает желание свалить вину на другого человека или обвинить во всем руководство. И, как мы знаем, средства массовой информации обожают лидеров, допустивших промах: ведь подобные истории дают эффектные заголовки. Возьмите любой день — и число дурных новостей превысит число хороших. Подобные истории только укрепляют наш обычный скептицизм по отношению к руководителям, и нам спокойнее, когда великих мира сего ставят на место. Поступки моего приятеля, наоборот, зачастую остаются незамеченными.

Один из членов совета периодически напоминает мне о фразе известного бейсболиста Кейси Стенгеля: «Секрет хорошего руководства в том, чтобы держать тех, кто тебя ненавидит, подальше от тех, кто еще не определился». Любой обладатель мрачного чувства юмора обязательно улыбнется, услышав эти слова. Мощь движущей силы своей команды я осознал не так давно, после ряда успешных меро­приятий по сбору средств на стипендии, усовершенствования процесса подбора кадров и попытки соединить инновации с искусством и дизайном в таких областях как, например, лидерство. Мне кажется, у нас получилась успешная команда, и в ее формирование я вложил больше труда, чем в любую созданную мною книгу, фильм, постер, компьютерную программу, светильник или веб-сайт. Я стремился только к этому, хотя понятия не имел, с чего начинать. Но игра еще не окончена. Мы только приступили к делу.

Если у вас возникает желание сделать комплимент коллеге, сделайте, не стесняйтесь. Выражение признательности имеет огромное значение. Это редкое умение, и кому-то может показаться, что проявление благодарности отнимает слишком много времени, учитывая, как сильно нам его сего­дня не хватает. В этом плане меня безмерно вдохновляет мой проректор, Джесси Шефрин, которая искренне благо­дарит всех: звонком по телефону, или написанным от руки письмом, или букетом цветов, или хвалебным отзывом во время собрания. Я вырос в мире без похвал, который присущ MIT и японской суровой культуре, поэтому у Джесси мне есть чему поучиться. Если она читает эту книгу, я хочу признаться, как велика моя благодарность за ее безграничную поддержку во время нашей совместной работы в RISD.

Завершение недели на позитивной ноте означает, что талант и удача были на вашей стороне. Я счастлив, когда на выходных мне удается спокойно подумать обо всем, а не заниматься решением проблем. Я также стараюсь не забывать быть благодарным за то, что поток электронных писем несколько иссякает после шести вечера. На это можно смело рассчитывать, так что остается только терпеливо ждать. И биение вашего сердца — это не звуковой эффект и не мелодия в iPod, поставленная на повтор. Оно реально, ваше сердце работает ради вас. Отплатите ему тем же и потренируйтесь сегодня. Не откладывайте на завтра.

Я свято верю в то, что людьми нас делает чувство юмора. Многие мои твиты за последние несколько лет отличались скрытой ироничностью, но это лишь слегка завуалированная попытка разглядеть смешное в ситуациях, которые на первый взгляд кажутся довольно серьезными. Продуктивное отстранение и созерцание — вот моя персональная форма терапии. Шутки рассказывают не всегда для того, чтобы посмешить, иногда они заставляют улыбнуться тебя самого. И это чудесно.