– Я вообще не понимаю, как можнодоговариваться, обещать и не приходить.

– Ну а как я могла не пообещать, если ты мнеогород вскопал?! Ты бы обиделся.

– А то, что я простоял, как дурак, у входа иты не пришла, значит, я не обиделся?!

– Я же не знала, что у тебя такой зоркийвзгляд и ты меня в зале с другим увидишь. Я хотела тебе сказать, что приболела,оттого и не пришла.

Увидев, как Олег раздул ноздри, я взяла его заруку.

– Ну не обижайся, пожалуйста. Мы же друзья.

Я тут же умолкла, потому что испугалась: вдругОлег скажет, что я для него намного больше, чем друг. Подобных откровений мнехотелось меньше всего.

– Я не обижаюсь, – ответил он и тут жедобавил: – Только в плане посевных на меня не рассчитывай. Мне надо свой огородкопать. Найди другого дурака. Я уже один раз им побывал, больше не хочется.

– А если я с тобой в кино пойду?

– Юль, я же сказал: твой огород копать небуду. Ищи другого.

– Завтра же найду, – с вызовом произнеслая и уткнулась в учебник.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся Олег ивновь посмотрел на меня грустным взглядом.

Мой сосед по парте был мне по-своему дорог. Ядорожила нашей дружбой и даже представить не могла, что она может перерасти вочто-то большее. Олег был мне другом, «жилеткой», в которую можно выплакаться, ичеловеком, на которого можно положиться.

А ведь поначалу мы друг друга возненавидели.Олег всячески старался меня поддеть, оскорбить, сказать гадость и даже один разспрятал мой портфель в мужском туалете. Тогда я поняла, что хватит оборонятьсяи пора наступать. Кинув в него булыжник, я разбила ему ухо, а его портфелькинула с моста в реку вместе со всеми учебниками и тетрадями. Тогда вызвали моюмаму и очень долго ее ругали. Олег стоял в учительской с перевязанным ухом ипоказывал мне кулак. Потом он еще пару раз сдал меня учителям за то, что я сподругой взяла на перемене учительский журнал и подписала себе несколькохороших оценок. Плохие подтерла и исправила. Сделав свое черное дело, он ехидносмеялся, когда меня разбирали на собрании. А однажды я зашла к нему домой затетрадкой, увидела контрабас, встала, как завороженная, и спросила, кто на немиграет. Узнав, что Олег, страшно удивилась и попросила что-нибудь сыграть. Ониграл, а я слушала, открыв рот, и боялась пошевелиться.

– Ты такой гениальный, – только и смогласказать я, когда он закончил играть.

– А хочешь еще? – довольным голосомспросил он.

– Очень хочу.

Олег вновь заиграл, а я вскочила и сталаделать различные балетные па. Весь этот вечер он играл, а я танцевала. С техпор мы объявили перемирие и стояли друг за друга горой. Непризнанный музыкант инепризнанная балерина...

Так вот, пока Дима был в командировке,субботним вечером я отправилась с подругой в парк на дискотеку и познакомиласьс Юрием. Он пригласил меня на танец, но ко мне подошел другой, сильноподвыпивший, кавалер и завязалась настоящая драка. Стенка на стенку. Молодежибыло не важно, кто с кем дерется. Важен факт самой драки. Не прошло и получаса,как на летнюю танцевальную площадку ворвались милиционеры с овчарками, и всебросились бежать. Я вместе с окровавленным Юркой добежала до фонтана,попыталась смыть с него кровь и испуганно предложила:

– Давай вызовем «скорую».

– Нет. Я живу недалеко. Помоги мне привестисебя в порядок.

Мы зашли в одноэтажный частный дом, я тут жеположила Юрку на диван, взяла полотенце, набрала в таз воды и осторожнопринялась смывать с него кровь.

– Тебе больно?

– Нет, – говорил Юрка и корчился от боли.

– Врешь, вижу, что больно. Все-таки мнекажется, тебе нужно швы наложить.

– Заживет.

Юрка лежал с зарытыми глазами на диване, ясидела рядом на полу и смазывала мазью его раны.

– Из-за меня так еще никто и никогда недрался, – с восторгом произнесла я, держа его за руку.

– Я хотел потанцевать с тобой, а тут этотпьяный хмырь подошел и стал какую-то чушь нести. Я же должен был заступиться.Тем более я когда-то боевыми искусствами увлекался. Я-то этого хмыря сразуположил, просто потом столько народу налетело, невозможно было понять: с кемдраться и от кого отбиваться. Неясно, кто против кого. Всем только бы рукамипомахать.

– И все же за меня так еще никто и никогда незаступался. Спасибо тебе.

– Да не за что. Я за тобой уже давно наблюдаю.

– Ты видел меня здесь раньше?

– Конечно. Тебя сюда такой здоровый лосьприводит и вечно сидит, ждет. Кто он тебе?

– Дядька, – соврала я.

– Такой строгий, что одну никуда не пускает?

– Очень строгий.

– А как он посмотрит, если вместо него с тобойтеперь буду я? Я точно так же могу тебя от всех оберегать, а твой дядька пустьлучше своими делами занимается.

– Думаю, он не придет в восторг.

Через несколько дней Юрка уже сажал на нашемогороде картошку и очень старался понравиться моим родителям. Я эффектнокрасовалась на грядках в одном купальнике и не сводила с него восторженныхглаз.

– Мама, вы бы с папой ехали отдыхать, Юра самвсе посадит, – произнесла я, поглядывая на Юру. – Юр, ты жесправишься? Что родителей держать?

– Юля, у парня лицо разбито. Что тытворишь? – Мама не знала, куда деть глаза от неловкости. – Ты жепривела его себе в помощь. Он не может пахать один за всех.

– Может, – уверяла я маму.

– Конечно, вы поезжайте, я сам всепосажу, – вытирал пот со лба Юра.

– Мам, если человек предлагает, зачемотказываться?

– Да неудобно...

– А нам удобно, – отрезала я. –Завтра придете работу принимать.

Когда мы остались вдвоем, Юрка принялся заработу с удвоенной силой. Я поила его водичкой и проверяла, чтобы все былосделано на совесть.

– Юрик, смотри, лунку пропустил.Повнимательнее надо...

Вы не подумайте, что в юные годы я былафанатом грядок. Просто в нашем городе без огорода семье продержаться годдостаточно сложно. Считалось, если ты хорошо поработал, то не страшна и зима.