В тот момент, когда Виктор встал с лавочки, яразвернулась на сто восемьдесят градусов и пошла прочь быстрым шагом, а затемне удержалась и побежала...

В армию он так и не пошел. Этой же ночью умерот передоза...

В старших классах я меняла парней какперчатки, и меня обошла стороной участь девушек, страдающих из-за неразделеннойпервой любви. Мама только и успевала гонять из нашего подъезда кавалеров,которые вились у нашей двери, желая пригласить меня погулять. Теперь на нашихкартофельных грядках уже не я копала и собирала картошку, а мои поклонники. Ясидела в сторонке и давала указания. Когда очередной парень уставал, спешилаего похвалить, чтобы он с новым рвением довел наши грядки до ума.

– Ну, дочь, ты даешь, – шептала мама,глядя на старательного ухажера, орудующего лопатой.

– Старается, – с гордостью произносила я.

– Он же думает, что зятем моим станет.

– Не будем рушить его иллюзии. Пусть думает.Для нас главное – урожай.

– Ох, дочь, достанется тебе когда-нибудь.

– За что?

– За то, что парней эксплуатируешь и мозги импудришь, – рассмеялась мама.

– Я их не эксплуатирую, а приучаю кфизическому труду. Зачем я буду пахать на грядках, если нашла того, кто сделаетэто за меня? Причем с большим удовольствием. Видишь, как он мешки с картошкойтаскает? Хочет тебе и мне понравиться. И вообще, мам, если я не буду пудрить иммозги, то они быстро запудрят их мне. В этой жизни не ты, так тебя.

За партой со мной сидел влюбленный в меняОлег, из которого я сделала «подружку» и рассказывала обо всех своих романах ипохождениях. Он ловил каждое мое слово и смотрел на меня влюбленными глазами. Яделилась с ним сокровенным и тогда еще не знала, что после того, как поступит вавиационное училище, он наденет свою форму, найдет меня, подберет удачныймомент, когда я зализываю раны между очередными романами, и сделает мнепредложение. Такой высокий, красивый и такой благородный...

– Надо же, как ты подгадал, – не верила ясвоим глазам. – Я только вчера рассталась и уже несколько дней одна.

– Значит, успел вовремя. Сколько дней ты ужеодна?

– Четыре.

– Как хорошо, что я не отложил свой приезд назавтра, а то ведь мог не успеть. Обычно больше недели ты одна не бываешь.

Он будет говорить о том, как был влюблен вменя все эти годы, и даже попытается поцеловать, а я попытаюсь ответить напоцелуй, но не получу удовольствия. Скорее, наоборот. Противно целоваться сочень хорошим другом. Я точно знала, что у нас ничего не получится. Десять летза одной партой сделали свое дело. Я воспринимала его как подружку и, несмотряна преданность и благородство, никогда не смогла бы разглядеть в нем мужчину...

Когда он уходил, то хлопнул дверью так, чтопосыпалась штукатурка. Перед уходом наговорил море обидных слов, но я необиделась. Скорее, наоборот, облегченно вздохнула. Пусть лучше так. Ужкому-кому, а этому человеку мне меньше всего хотелось морочить голову.

Больше всего шумихи произвел мой роман сучителем физики. Кстати, обычный платонический роман – кроме пронзительныхвзглядов и желания увидеть друг друга, у нас ничего не было. Я просто однаждыпоймала его взгляд и поняла, что этот взгляд совсем не такой, каким учительсмотрит на ученицу. «Физик» был молод, хорош собой, женат и пришел в нашу школусразу после института. Мы постоянно переглядывались. Он часто вызывал меня кдоске. Я стояла в вызывающе коротком платье, на каблуках, нарочно роняла мел иотряхивала от него руки. В такие моменты класс замирал, а мы не сводили друг сдруга игривых глаз. Однажды я не пришла в школу, и он стал меня искать:прибежал к классной руководительнице, заметно нервничал, поднял всех «на уши»,вел себя крайне неадекватно. Пошли ненужные пересуды. Когда я вновь объявиласьв школе, он устроил мне настоящий скандал – мол, как это так, не видел менянесколько дней. Я не осталась в долгу. Во время нашей перепалки кто-то заглянулв класс и увидел, что мы уже громко смеемся, дурачимся и кидаемся учебниками.Признаться честно, я ничего не понимала в физике и потому на контрольных мойучитель ходил между рядами, проверял, чтобы никто ничего не списывал иосторожно клал на мой стол листок с решенной контрольной работой. Мой сосед немог этого не заметить – краснел как рак и смотрел на физика ненавистнымвзглядом.

– Ты для него всего лишь легкая добыча, –шептал Олег мне на ухо.

– У нас просто флирт, – объясняла я сважным видом.

– Он ненормальный. Ты ученица. Он учитель. Онне имеет морального права себя так вести. Таких нужно гнать из школы.

– За что? Он не сделал мне ничего плохого.

– Ты что, не понимаешь, что ему от тебя нужно?Ты для него всего лишь малолетняя дурочка, которую он хочет совратить.Попользуется, а потом в твою сторону и не взглянет.

– Это я дурочка малолетняя?! Сам дурак! –закричала я на соседа и подмигнула физику.

– Нормальные учителя с ученицами незаигрывают, – никак не мог успокоиться Олег.

– Нормальные ученицы с учителями тоже. Значит,мы с ним оба ненормальные.

– Между прочим, он женат и у него маленькийребенок.

– А я за него замуж не собираюсь.

Учитель физики в школе задержался недолго.Злые языки сделали свое дело, и он перевелся в другую школу. Помню, как в классзаглянул какой-то мальчик и сказал, что меня ждут в коридоре. Я вышла и увиделав пустом коридоре физика.

– Проститься пришел, – он поправил очки ипокраснел.

– Как же мало вы здесь поработали.

– На повышение пошел.

– Повышение – это хорошо.

Физик переминался с ноги на ногу, затемоглянулся по сторонам, еще больше покраснел и тихо сказал:

– Юль, я же теперь не твой учитель. Давайвстретимся. В кино сходим. Теперь мы можем встречаться и плевать на всех.Нравишься ты мне. Очень. Взрослый мужчина, а краснею перед тобой, как пацан, иничего не могу с этим поделать.

Мы договорились вечером встретиться укинотеатра, но так и не встретились. Я не пришла...