Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Молодой человек отворил протяжно заскрипевшую деревяннуюдверь. В нос ударил запах кислой заплесневелой сырости.
«Странный вкус у всех этих подражателей Лайонелу», —досадливо подумала Катя.
В абсолютно пустом помещении с заколоченным досками окномВильям наступил на одну едва приметную дощечку в самом углу. Спустя несколькоминут послышался стальной скрежет, и посреди комнаты поднялась деревяннаякрышка огромного люка. Показалась седая голова одетого в голубую ливрею старика.В руке он держал белую свечу на серебряной подставочке.
Он поклонился и предложил следовать за ним.
Деревянные ступени, ведущие вниз — под землю, не долгоскрипели под ногами, вскоре лестница превратилась в мраморную. В нишахбелокаменных стен стояли красные стеклянные фигурки животных: тигров, обезьян,волков, носорогов, в которых горели свечи.
Старик в голубой ливрее провел гостей по белоснежнымветвистым лабиринтам, и они оказались в гигантских размеров подземелье. Тутбыло светло как днем.
Впереди полукругом красовался встроенный в стену дворец сомножеством окошек, похожий на пчелиные соты. Перед ним же был разбит мраморныйсад. Белокаменные статуи обнаженных женщин, мужчин, детей, фигуры животных,деревья, скамейки, фонтаны, дорожки, фонари с разноцветными стекляннымиплафонами.
— Ничего себе гробница, — шепнул Йоро, восторженнооглядываясь.
Старик обернулся, строго взглянул на него из-под кустистыхбровей и промолвил:
— Вы, юноша, поосторожнее с определениями. Мраморный дворецПавла Арсеньевича занесен в книгу величайших произведений искусства мира.
— У вас и такая книга есть, — подивилась Катя.
Не скрывая восхищения, она разглядывала скульптуры играющихмладенцев-ангелов вокруг скамейки и ей казалось, что она попала на другуюпланету. Выражения лиц каменных скульптур были такими живыми и трогательными,точно настоящих детей превратили в каменные изваяния в момент счастья.
— Скульптор Морган Нориш, — негромко сказал Вильям. — Он также велик, как и жесток. Свою человечность еще при жизни положил на дьявольскийалтарь и принес в жертву искусству.
— Они как живые, — прошептала Катя, указывая на двух женщинв чепцах, склонившихся над ручьем.
Юноша грустно улыбнулся.
— Так и есть. Они были живыми, пока Морган Норишь неприкоснулся к ним. Он ваяет свои скульптуры из людей. Это его дар, обращатьживую плоть в камень одним лишь прикосновением.
Катя остановилась возле скамейки, на краю которой сиделавлюбленная пара, держась за руки, и не в силах поверить услышанному, выдохнула:
— А Лайонел знает?
Вильям усмехнулся.
—Конечно! Нориш его старинный друг, частый гость вПетербурге. Он путешественник, в каждом крупном городе по дому, на то у негодозволение старейшин. Поговаривают, скульптуры Моргана пользуются успехом всамом Тартарусе.
Вскоре все трое вслед за провожатым подошли к огромнымбелокаменным воротам. По обе стороны от черной литой решетки стояли стражники,одетые в бело-голубые мундиры.
Решетка поднялась, и седой старик сказал:
— Мы входим в овальный зал.
Тот в самом деле оказался овальным, с девятью колоннами,между которыми находились проходы, ведущие в белые, как и все тут, коридоры. Вцентре стояла овальная стойка, за ней сидела красивая черноволосая девушка воткровенном платье.
Вампирша взглянула из-под ресниц на Вильяма и с придыханиемспросила:
— Комната будет совместной?
Сообразив, о чем та говорит, Катя гневно воскликнула:
— Нет!
Вильям покосился на нее и спокойно попросил:
— Две комнаты, пожалуйста.
Девушка вынула из-под стойки красную большую тетрадь икаллиграфическим почерком вывела их имена. Затем взглянула на прятавшегося заВильяма чернокожего мальчика и поинтересовалась:
— Как записать?
—Йоро, — ответил Вильям, — он со мной.
Девушка написала имя, а в скобках приписала «Оборотень»,после чего перевернула тетрадь и, попросив расписаться, выдала два золотыхключа.
Катя хотела взять один из них, но Вильям подвинул ключ кчерноволосой вампирше и отрывисто произнес:
— Для нее — апартаменты Лайонела.
Девушка замешкалась.
— Простите, — наконец вымолвила она, — не было такогоприказа.
Катя заметила, что Вильям готов сдаться и уже протягиваетруку к ключу, и, ухватив его за пиджак на локте, громко сказала:
— Ну что ж, тогда мы уходим. Передайте Павлу Арсеньевичу,что нам крайне неприятно было потратить время и встретить неподобающий прием!
Девушка развернулась и направилась к выходу. Вильям с Йоропоследовали за ней.
Но не успели они сделать и десяти шагов, как разлилсязвонкий удар пощечины и голос:
— Екатерина, Вильям, прошу прощения за поведение этой девки.
Катя обернулась и наткнулась на острый взгляд серо-зеленыхглаз, извиняющуюся улыбку и лихо подкрученные гусарские усы на бледном лице.Статный красавец Павел Холодный, одетый в безукоризненно белоснежный костюм,держал за волосы девушку, свернувшуюся наподобие собаки у его ног.
В другой руке хозяин подземного дворца держал хлыст. Павелзамахнулся на девушку, но Вильям перехватил его руку, заверив:
— Все в порядке, простим ее.
Но Холодный не внял его словам, он потянул девушку заволосы, приподнимая с пола, и насмешливо посмотрел на Катю.
— Вы тоже, Екатерина, считаете, что необходимо прощать?
Первым ее порывом было утвердительно кивнуть, но онасдержалась и скучающе произнесла:
— Допустивший ошибку должен быть наказан.
В глазах хозяина промелькнуло удивление, он даже выпустилволосы своей жертвы.
Катя воспользовалась его заминкой и поинтересовалась:
— Кто-нибудь проводит меня сегодня в апартаменты? Или у вас,Павел, принято держать гостей на пороге до дня Великого Суда?
Холодный отшвырнул ногой от себя черноволосую, пообещав:"Тварь будет наказана», и предложил Кате руку.
От прикосновения к его ладони, затянутой в перчатку, девушкаощутила, как холод электрическим разрядом прошел по всему ее телу, асобственную ладонь обожгло. Девушка едва сумела скрыть изумление. Когда Вильямрассказывал на балу у Бриана Джонсона, что у Павла температура тела в десяткираз ниже, чем у других вампиров, и своим дыханием он может заморозить воду, онане поверила.
— Потрясающий дар, — обронила девушка, отнимая у него своюруку.