— Мы все несколько ошарашены случившимся. Такаянеожиданность, такая неожиданность, — закачала она головкой с аккуратнойпрической.

Катя ничего не сказала на это, поэтому Важко пришлосьсменить тему:

— Завтра в резиденции Павла Холодного пройдет вечер борьбыпротив клонированной крови, вы будете?

Девушка с любопытством приподняла брови.

— Клонированная кровь так плоха?

— О-о, она омерзительна, — скривилась Наталья и прибавила: —Я так думаю! Мы всеми силами стоим за натуральный продукт. Приходите, этозанятно. Будет выступать Венедикт, ученый, который работает над клонированнойкровью. Тот еще сумасшедший, но Лайонел отчего-то держит при себе старогобезумца. Не знаю зачем. Поговаривают, внучка Венедикта — ведьма. — Важко звонкорассмеялась. — Никогда ее не видела, но скажу одно, семейка темная. Их обратилво время блокады Ленинграда пришлый вампир — сердобольная женщина из Ярославля.Сжалилась над девчонкой, а та уговорила ее помочь еще и старику.

— Как интересно, — вежливо улыбнулась Катя.

И тогда Важко понесло, она принялась рассказывать обо всех ио каждом в отдельности. Поток поступающей информации, как Кате казалось, неуспевал укладываться в голове. Но теперь девушка понимала, почему Лайонелпригласил к ней эту женщину. Та знала абсолютно всех вампиров высшего обществаи рассказывала о них, смакуя подробности, как кровь младенца на языке.

Спустя два часа Наталья отставила пустой бокал, который вовремя своей пламенной речи крутила в руках, и сказала, что вынужденараспрощаться, поскольку ей до рассвета еще необходимо посетить салон красоты.

Из рассказов Важко Катя уяснила в основном одно: вампирыочень похожи на людей. У них были газеты, журналы, заводы, театры, магазины,институты, клубы, салоны. Поистине государство в государстве, город в городе.Жизнь обитателей Питерского зазеркалья просто кипела, с трудом верилось, чтокто-то из них в действительности мучается от своего бессмертия.

Девушка проводила гостью и поднялась на второй этажпосмотреть, чем занят Вильям.

С прошлой ночи они еще ни разу не оставались наедине. И примысли об этом она испытывала странное волнение. Ей было неловко перед ним, но вто же время хотелось избавиться от этого чувства, чтобы им стало комфортнеерядом друг с другом. Однако она затруднялась судить, насколько это осуществимопосле всего, что между ними произошло...

Молодого человека она обнаружила сидящим за столом Лайонела,в кипе бумаг.

— Можно? — спросила она, проходя в кабинет и опускаясь вкресло. — Чем занимаешься?

Вильям подпер голову рукой и со вздохом признался:

— Пытаюсь понять, чем мне предстоит заниматься в ближайшиенедели.

— У Лайонела разве не было помощников? Может быть,вампирская дума? Или премьер-министр?

— Премьер-министр? — усмехнулся Вильям, раскладывая бумагипо стопочкам. — Ну можно и так сказать. Георгий был его правой рукой идоверенным лицом. Но после того как лучший друг его предал, о доверии и речибыть не может. А жаль... Георгий лучше других справился бы со всем этим. Они женеразлучны были, он в курсе всех дел Лайонела.

Катя кивнула, и она считала, что на роль заместителя Георгийподходил идеально. И была убеждена, в обществе тоже все так думают, поэтомувнезапное воцарение Вильяма никому не пришлось по душе.

— А есть кто-то, способный отменить решение Лайонела?

Молодой человек призадумался.

— Не думаю. Впрочем, могут собраться влиятельнейшие вампирыгорода и подать прошение о пересмотре. Но не помню, чтобы такое частопроисходило. Решение Лайонела могут отменить только старейшины. И то лишь вслучае, если оно как-то влияет на мировую политику нашего общества.

Катя взяла со стола личную печать Лайонела — золотую фигуркуягуара, украшенную черными и желтыми бриллиантами. Повертела в руках испросила:

— Старейшины ведь ничего ему не сделают, правда? Он нарушилправила: убил вампира, защищая человека, создал нового вампира! Это страшныепреступления?

— Не беспокойся, уверен, Лайонелу в память его заслугблагополучно простят небольшую слабость к человеку. А для убийства Даймонда[3] он найдетоправдание, поверь мне.

Девушка с облегчением вздохнула.

— Спасибо. Мне хотелось это услышать. Такое нехорошеепредчувствие...

Вильям поднял глаза, и она умолкла, радуясь хотя бы тому,что не краснеет.

Они долго молчали, а потом он вкрадчиво поинтересовался:

— У вас все хорошо?

— Лайонел тебе не рассказывал? — уточнила она, чувствуя себямаленькой птичкой в силках под взглядом его проницательных зеленых глаз.

— О-о, — улыбнулся Вильям, — он сказал только одно — что этоне мое собачье дело.

Катя поставила печать на место, солгала: «У нас все хорошо»и поспешила выйти из кабинета.

* * *

Резиденция Павла Холодного, как назвала ее Важко, на первыйвзгляд походила на сарай восьмидесятых годов постройки. И располагалась она зачертой города, прямо посреди леса. К резиденции «лесника» была проложена узкая,рассчитанная на одну машину, асфальтированная дорога. А по обе стороны возвышалисьпокрытые таявшим снегом земляные пригорки.

— Гаражи, — пояснил Вильям, заворачивая прямо в одну извозвышенностей. «Мерседес» лихо въехал в землянку и остановился.

Катя в длинной распахнутой шиншилловой шубе, из которойвиднелось короткое черное платье, вышла из машины и вернулась на мокруюпустынную дорогу. Песок с обочин, попавший на гладкую поверхность, неприятнохрустел под тонкими каблуками. Лес звенел от капели, снег под деревьями,испещренный следами, походил на сито. Казалось, что идет дождь.

Йоро раздраженно потянул ворот своей белоснежной рубашки, нодевушка шлепнула его по руке, предупредив:

— Порвешь!

— Душит! — пожаловался оборотень.

— Не задушит, — непреклонно покачала она головой, поправляячерный галстук-бабочку и приглаживая ему пиджак на груди.

— Вот увидишь, меня даже в дом не пустят, — пробурчал Йоро,но галстук дергать перестал.

Вымытый, причесанный, надушенный — в нем с трудом можно былосейчас узнать грязного маугли со спутанными волосами.

Вильям предложил Кате руку, и они медленно пошли кполупрогнившему сараю, поросшему грибами.

— Ты уверен, что мы приехали по тому адресу? — замедлила шагдевушка, разглядывая невзрачную сараюгу.

— О да, просто какое-то время назад Лайонел ввел моду назавуалированную роскошь. Резиденция Павла наипрекраснейший образец в своемроде.