Нет, я отказываюсь в этом участвовать. Максимум — двадцать семь, и убейте меня, если стану старше или впаду в маразм и начну прикидываться подростком.

* * *

Когда состарюсь, буду очень-очень дряхлой. Поселюсь в деревне под Рязанью, у меня там дом и земля (если до тех пор не сожгут и не отнимут). Стану копаться в огороде, собирать травки и воспитывать кота. Пару котов и козу конечно же. С людьми ни за что не соглашусь жить. Это же кошмар — неодинокая старость с каким-нибудь мужем. Даже сейчас молодые, с крепкими нервами, с примиряющими сеансами секса, с побегами из дома — и то друг друга переносим с трудом, а если все болит, старческое занудство, подступающий маразм, невозможность уйти, хлопнув дверью, и прочие прелести, умноженные на два, — нет. Большая удача, что мужчины рано умирают.

Смирение — вот чего жду от старости.

Собственно, это старость моей бабушки. Она умерла одна, зимой, в заснеженном доме, затерянном среди оврагов и лесов. Ей было семьдесят восемь, и предыдущие лет сорок пять она жила без мужа, последние двадцать пять — в одиночестве. Муж погиб там, где все они тогда погибали, а она не захотела никого больше, кроме своего Васенки. И кого было хотеть, если на две деревни остался всего один мужик, Петька Калач, а калачом, кто не знает, у них называют вовсе не булочку, а лепешку коровьего дерьма. В юности у нее была фигура рязанской мадонны, маленькое совершенство, а к старости превратилась в черную горбатую птицу с огромными руками, сохранившими болезненно красивую форму. Была удивительно независима для своего положения — дочь лесника, жена председателя, а потом вдова-крестьянка. Верила в своего личного Бога, никогда не ходила в церковь, терпеть не могла коммунистов и отказывалась переносить лицемерие. Была плохой свекровью. Своих детей называла «дураки» и любила только коз, кошек и Васенку. И меня. Не так мало, если подумать.

Ее звали Анастасия, и я не особенно любила ее за излишнюю опеку, но у меня такое же тело, руки, маленькая нога, острый подбородок, цвет волос (она не поседела до самой смерти), мне нравятся мужчины с такими же нахальными глазами и ярко выраженным мышечным «треугольником», как у ее Васенки, я обожаю котов и надеюсь состариться примерно так же.

Только у меня будет еще интернет.

* * *

Мало мне переживаний из-за возраста, так еще и мысли о подарках преследуют. Да, я люблю подарки, и почти каждый праздник приносит горькое разочарование в этом смысле.

День свадьбы — такая штука, о которой всегда забывают. Самый простой способ заработать несколько баллов: за пару дней до роковой даты затаиться и начать копить слюну для гневного плевка. Он же забудет, гад, обязательно забудет… Утром рокового дня проснешься в самом тягостном настроении и устроишь мужу «беспричинный» скандал. Понятное дело, он постарается вечером вернуться домой попозже, и тут-то можно, заливаясь слезами, сказать ему все. Симулировать истерику не придется, ведь весь день была искренне несчастна. Если же напомнить ему заранее, то максимум, что грозит в плане удовольствий, это обед твоего приготовления и обмен декоративными свечками, купленными в супермаркете при заготовке продуктов.

На Новый год все совсем просто: сначала двое суток подыхаешь у плиты, потом пьешь полчаса и засыпаешь под елкой. С пятью декоративными свечками в руках, которые приносит каждый гость, гордый недорогим, но оригинальным решением.

На День святого Валентина все приличные парочки ссорятся: у влюбленных всего мира праздник, вон и по телевизору показывают, а твой идет на работу, возвращается поздно и в подарок приносит чахлый кустик, второпях купленный у метро, и декоративную свечку в форме сердца.

Восьмое марта он за праздник не считает, поэтому ты сидишь, как наказанная, а все вокруг, судя по всему, страшно веселятся. По телефону звонят малознакомые мужчины и поздравляют, не скрывая усталую ненависть в голосе. Работающим женщинам коллеги обычно дарят декоративную свечку.

За неделю до дня рождения половина знакомых начинает задавать склеротические вопросы: «А, кстати, не у тебя ли скоро…», а вторая половина, ни в чем не сомневаясь, поглядывает с отвращением, прикидывая — во сколько им обойдутся ваши хорошие отношения. Если кто-то спокоен и расслаблен, значит, он уже заглянул в киоск и купил декоративную свечку. Некоторые самоуверенные садисты спрашивают, что бы ты хотела получить в подарок, а потом с интересом наблюдают борьбу между твоей скромностью и яростной фантазией. Причем, что ни назови, будешь огорчена. Даже если пожелать заколку для волос за десять пятьдесят, синюю, из соседнего магазина, вторая витрина от входа, можешь быть уверена — даритель ее все равно не купит. Не найдет. И принесет декоративную свечку. А если случится чудо и он добудет заколку, будешь страшно разочарована — никаких сюрпризов в этой проклятой жизни. Поэтому в прошлом году, когда милый позвонил за полчаса до полуночи и спросил: «Пока еще не девятнадцатое, скажи, чего бы ты хотела?», я ответила бесстрашно и смиренно: «Декоративную свечку, любовь моя!»

* * *

По безумному взгляду кошки, устремленному на аквариум, я поняла, что там происходит нечто скандальное. Так и есть: череп, четыре дня почти безвылазно пролежавший в уголке, вскочил и принялся с приличной скоростью, на высоких ногах, нарезать круги по периметру. Изредка он беззвучно разевал рот, производя впечатление умирающего от апоплексии, и вставал на задние лапы (клянусь, я отследила — передние отрывались от земли). Разнузданное поведение продолжалось несколько минут, а потом он обильно (как говорится, «по-весеннему») обмочился. После чего опять ушел в свой угол. Мы с кошкой шокированы, честно говоря. Это дефиле перед мочеиспусканием нормально? Неужели столь естественный физиологический акт у них всегда обставляется такой помпой? А вдруг он заболел?

* * *

Дождавшись заката, опасливо, по стеночке, вышла из дома. Тепло и свежо — идеальная погода, чтобы заниматься любовью или сексом, — и не липко, и не холодно. А я крадусь в супермаркет, чтобы купить немножечко уверенности. Газон перед домом пересекают три дорожки, вдоль двух постоянно кто-нибудь сидит на скамейках, а на третьей всегда пусто, и я хожу только по ней, потому что не люблю, когда на меня глазеют. Много дней ходила по этой дорожке и все думала — почему так? Вдруг это обусловлено мистически или там эзотерически? Но если ее энергетика недостаточно хороша для старушек, не повредит ли она мне? А что опасней — дурная аура дороги или этих старых ведьм? И так далее. Пока однажды не поделилась своими переживаниями с мужем, а он ответил, что для этого феномена есть тысяча причин: во-первых, именно на этой дорожке нет ни одной скамейки в отличие от тех двух. И вот бреду я по своей тайной тропе и подхожу к железнодорожным путям. Раньше всегда переходила их в положенном месте, где настил со светофором, но там время от времени (редко, но регулярно, раз в полгода) попадались куски собачьих тел, и я стала переходить дорогу где попало. И ни одного трупа за год! Вот и говорите после этого о правилах. Да, вдоль дороги горели двенадцать костров, но я решила, что это не знак, а если знак, то не мне, и пошла дальше. Голубые башни «Алых парусов» розовели в лучах заходящего солнца. Извините. Я же сказала — ИЗВИНИТЕ! Что можно сделать в этой ситуации, если правда жизни такова — голубые, алые розовели. И я пришла в магазин за тем необходимым, для чего стоит выходить из дома в десять вечера: немного заботы, любви, самоуважения и уверенности в себе, как уже говорила. В товарном эквиваленте это (соответственно): натуральная мочалка и шампунь два в одном, сметана сорокадвухпроцентной жирности и копченый сыр «Чечил», средство для мытья посуды, матовая лампа в прикроватный ночник и неприлично дорогой горький шоколад — девяносто процентов какао. Вот так, баксов за тридцать, можно вернуть в свою жизнь истинные ценности и почувствовать себя лучше настолько, что перестаешь вздрагивать при каждом громком звуке и почти контролируешь ситуацию… Я же сказала — почти.