что она и есть та самая маленькая птичка, которая бьётся и бьётся в своей маленькой квартирке, а выхода всё нет и нет… Её отпустило. Она расслабилась, сказала, себе: «А ведь Ангел прав. Ну что я, такая маленькая, могу поделать? Ведь не просто так, А с целым, мать его, миром??!» – она улыбнулась самой себе, легла и сладко заснула. Но где-то глубоко в душе Ангелина продолжила верить в Любовь, Веру и Надежду, в то, что люди отряхнутся ото сна и шагнут навстречу себе – внутрь.

22.

В двадцать вторую обнищала:

22. Мне всё равно, что думают другие

Жила-была девочка Марья. Она была очень уверена в себе и везде и всюду выпячивала свою наготу. Она хотела жить, и не так, как все, а лучше, интересней и «наубой!». Марья старалась брать себя в руки, но у неё это не выходило, всё её естество само лезло у неё наружу, и она уже ничего не могла с этим поделать, просто отдалась течению Жизни и ходила голой. Она любила Жизнь. Любила петь и танцевать, ездила на различного рода концерты и веселилась, как могла. Она была лидером, всегда и во всём первой и никогда не хотела никому и ни в чём уступать. Она любила Жизнь. Она брала в руки тряпку и отмывала и снова оттирала пол в ванной, потрескавшуюся плитку, следы от дохлых мух и комаров. Она любила Жизнь. Она ходила с мусорным пакетом и забывала, куда и зачем идёт. Она любила Жизнь. Она шла в магазин. Потом она уже просто бродила, как сбрендившая старуха в льняном измятом напрочь платье. Она любила Жизнь. Она легла на кладбище в могилку и накрепко заснула там под синью неба, шорох сухой травы и запах струйных вод. Она любила Жизнь. Под чивканье маленьких птичек и чавканье старухи-смерти, которая жалобно и с вожделением, и даже с какой-то завистью, исподлобья, поглядывала на неё своими выцветшими и уставшими от постоянной и так её утомившей работы, глазами.

23.

А в двадцать третью отдалась:

23. Любишь – люби

Жила-была девочка Таня. Блестящая, артистичная, эффектная и яркая как по внешности, так и изнутри Девчонка. Она любила жизнь и всё, буквально ВСЁ, что с этим словом связано. Однажды она познакомилась с Димой. Он был застенчив, но выпячивал себя в обществе, присваивал те качества, которые, по его скромному разумению, нравились людям, и был, в общем, как все. Их встреча изменила их обоих. Дима доверился Девочке, с ней он был настоящим собой, не боялся показать свои слабости, говорил, что чувствовал, открыто выражал эмоции и наконец-то научился искренне радоваться жизни. Они подружились, много смеялись, стали всё чаще и чаще общаться и вот им уже казалось, что они просто не смогут друг без друга. Они стали жить вместе и это дало им возможность видеться и разговаривать ещё чаще и больше.

Он полюбил Девочку. Она полюбила его. Но Дима, в силу своей неуверенности в себе и в собственных силах, из страха потерять Девчулю и связь с ней, однажды неосознанно запустил в её доброе, открытое и без того расположенное к нему Сердце копьё – навязчивое гнетущее томящее аппетитное и, как будто, такое дорогое ей копьё. Приворотное копьё, безрассудно-неосознанно выпущенное из глубин жадно-обиженного и зажатого невольного Сердца в процессе флирта, беспорядочного флюидитирования, стреляния глазками и прочих разных людских игрищ на объятом пламенем поле боя Страсти и Огня.

Девочка почувствовала этот момент, но подумала, что мальчик хочет поиграть с ней и согласилась. Поиграть. Игра закончилась ничем. Девочка боролась с противоречиями в своем Сердце – ведь она наверняка знала, что полюбила, и в то же время испытывала неистерпимую тоску и боль, как раз те самые чувства, которые напрямую противоречат её скромным представлениям об истинной любви, какую она испытывала к нему в начале их отношений.

Дима же, в свою очередь, потерял всякий интерес к девочке, ведь он отчетливо стал видеть и чувствовать, что девочка навсегда к нему привязана, тоскует и плачет без него, и что жизни у неё без него нет. А ему-то как раз и нравилось в ней то, что она по началу, до Игры, была независимой искрящейся бодрой и всегда готовой дать отпор девочкой, а не податливой, навсёсоглашающейся, плетущейся за ним на веревочке коровой Мууу.

Они расстались. Девочка продолжала любить и страдать ещё 2 года, никак не могла вырвать Его из своего Сердца, оберегала его издалека, заботилась о нём, кормила своей Любовью, Силой и Жизнью. Он строил себе замки, покупал машины, кормил других и дорогих девчуль. Она не могла на него обидеться, разозлиться или даже наорать. Её воля была подавлена копьём, игрой, в которую она так необдуманно и легкомысленно согласилась поиграть.

А как только ей удавалось разорвать этот порочный и мучительный для неё круг и выйти из него, Дима снова тут-как-тут появлялся в её жизни, привязывал её ещё крепче к себе, давил на дружбу и дёргал за старое копьё, так крепко застрявшее в её Сердце, что она опять теряла волю и не могла пошевелиться. При этом он держал её на расстоянии и ничего, буквально ничего не давал взамен, потому что ему было так удобно, так сладко и так приятно осознавать, что есть хоть кто-то в этом мире, кому не всё равно на него, и тешить, тем самым, себя и своё и без того изуродованное Эго. Его Душа молчала. Казалось, что она замолчала навсегда.

Девочка была упёртой, и ей неистово хотелось разобраться, до конца, до корня, до самых истинных глубин разобраться и понять, в чём же дело. Она нашла копьё, рассказала об этом Диме, не красочно, нет, без истерик и фарса, просто и прямо сказала ему всё как есть, как видела она своими уже чистыми и вновь широко открытыми глазами. Дима был в шоке, поверил ей, продолжил работу над собой, точнее над своей Душой, обещал следить за собой, исправиться и больше так ни с кем и никогда не поступать. Не стрелять глазками и не пуляться приворотными копьями даже по смс. Он проработал всё своё прошлое и всех, с кем поступал подобным образом, и ему снова стало легче Дышать. Всё-таки не зря она продолжала верить своему хоть и израненному копьём и сомнениями Сердцу. Ведь его вновь ожившая и начавшая чувствовать и слышать себя Душа раскаялась и снова