– Так вы знакомы? – Из-за сильнейшего шума в ушах Годфри едва слышал собственный голос.

«Это Гарри. О боже. Это Гарри!»

У Пен закружилась голова, а сердце забилось так сильно, что грудь, казалось, вот-вот разорвется, легким не хватало воздуха. Она оперлась на палку, чтобы не упасть, и внимательно посмотрела на Гарри.

Да, он постарел. В уголках рта и на лбу появились морщинки, которых раньше не было. И он казался более… более…

Единственное, что приходило на ум, было «солидный».

Стройный юноша, которого она любила, стал мужчиной.

«Ему известно о Гарриет?»

Внутри у Пен все похолодело. Она испугалась, что ей станет плохо.

Годфри фыркнул:

– Он что, один из твоих клиент…

Ударом кулака Гарри снова свалил Годфри в придорожную грязь. К счастью, шляпа держалась на голове Гарри крепко.

«Если бы Годфри увидел седую прядь, он сразу бы понял, кем мне приходится Гарри. Приходился…»

Кем приходился ей Гарри когда-то. Очень давно. Их отношения остались в далеком прошлом.

Острая тоска пронзила сердце Пен.

Это так нелепо. Да, конечно, когда-то она любила Гарри. Но любовь соединяла их десять лет назад. Он сильно изменился. И она изменилась. Скорее всего, между ними не осталось ничего общего.

А Гарриет?..

«Может, он приехал за Гарриет?»

К хаосу раздиравших Пен эмоций добавилась паника.

– Грязный ублюдок! – Райту удалось наконец подняться на ноги. – Ты еще узнаешь, кто такой здешний викарий!

– Отлично. А теперь убирайтесь, – отмахнулся от него Гарри, сосредоточив все внимание на Пен.

Она всматривалась в его лицо, как в окно с затворенными ставнями. Нет, раньше он никогда не был таким закрытым.

«А что Гарри сможет прочесть в моих глазах?»

К несчастью, очень многое. И Пен перевела взгляд на Годфри. Цветом лицо священника напоминало забрызгавшую его шейный платок кровь.

– Сэр, не извольте беспокоиться, о происшествии я сообщу своему патрону, герцогу Грейнджеру. Ему очень не понравится, что вы напали на одного из его священнослужителей.

Эти слова заставили Гарри обернуться к Годфри.

– Еще меньше ему понравится новость о том, что один из его священнослужителей – мерзкий насильник.

У викария отвисла нижняя челюсть, а лицо из красного сделалось сперва мертвенно-бледным, а потом опять красным.

– Я не насильник!

– Не насильник только потому, что вовремя появился я и остановил вас.

– Я… Эта женщина…

– Если вы не замолчите, вдобавок к носу я сломаю вам челюсть.

Годфри закрыл рот, но лишь на миг.

– Клянусь, я немедленно напишу герцогу.

Гарри пожал плечами.

– Поступайте как вам будет угодно.

– Не сомневайтесь. – Преподобный откашлялся, переминаясь с ноги на ногу. – Я должен узнать ваше имя, сэр.

«Неужели Гарри скажет Годфри, что он граф Дэрроу?»

Конечно, нет.

– Гарри Грэм.

– Понятно… – Нижняя челюсть викария отвисла, и он, нахмурившись, на несколько мгновений застыл в полном молчании. – Грэм из семьи графов Дэрроу?

«Или сам граф Дэрроу?»

– Но герцогу вы можете представить меня просто его другом Гарри. Я здесь по его поручению. Поэтому он сразу поймет, о ком речь.

Пен даже издалека увидела, как нервно задергался кадык Годфри.

Гарри презрительно улыбнулся:

– Ну, и кому герцог скорее поверит: старому другу или… своему служащему, которого он ни разу не видел?

– Гм.

– Более того, мне почему-то кажется, что в силу сложившихся обстоятельств вы поступите разумно, если подыщете себе другое место. У меня возникли сомнения относительно желания герцога оставить на службе священника, запятнавшего себя насилием.

– Я никого не насиловал. Это она… Она сама!

– Вы и впрямь хотите отведать моего кулака?

Викарий взглянул на Пен.

– Миссис Барнс, приношу вам свои извинения, но вы должны понять, что это была нелепая ошибка.

«Нелепая ошибка?»

Ей захотелось врезать ему по носу или… по другому, расположенному куда ниже органу.

– Вы навязывали мне ухаживания против моего желания.

«Против моего желания» – это еще слишком мягко сказано.

– Я пыталась от вас отбиваться. Никакая это не ошибка, нелепая или иная. Это прямое нападение. Не появись мистер Грэм, вы бы меня изнасиловали. – При одной мысли о том, чего она чудом избежала, Пен вздрогнула.

«Нет, мне надо держать себя в руках».

Она крепче сжала палку и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

Губы Райта вытянулись в напряженную струну. Он повернулся к Гарри.

– Мистер Грэм, должен сообщить вам, что эта женщина лжет. Она выдает себя за вдову, но у нее незаконнорожденная дочь. – Годфри искоса глянул на Пен, после чего снова обратился к Гарри: – Если вы, по вашим словам, здесь по поручению герцога, а не по личным делам, вам, возможно, неизвестно, что эта женщина – бывшая любовница графа…

На сей раз удар Гарри пришелся в брюхо священника.

Ловя ртом воздух, Годфри согнулся пополам.

– Вы не слишком умны, как я погляжу. – Голос Гарри звучал жестко и сурово. Раньше Пен никогда не слышала у него подобных интонаций. – Советую вам немедленно убраться и молчать как здесь, так и где бы то ни было еще. Не хочу вас убивать, но предупреждаю: не испытывайте мое терпение. Надеюсь, я ясно выразился.

Викарий кивнул.

– Отлично. И застегните наконец штаны!

Годфри завозился с пуговицами и засеменил прочь. Вид у него был пришибленный, и Пен надеялась, что угрозы Гарри на него подействуют и заставят попридержать язык.

Впрочем, какое это теперь имеет значение? Уже никакого. Репутация, которую она так долго, с такими усилиями создавала, уничтожена, независимо от дальнейших действий Годфри.

– Пен. – Гарри подошел к ней и обнял за плечи. – Не плачь.

– Я… – Она шмыгнула носом. – Я не плачу.

– Конечно, не плачешь.

Он прижал ее к себе, Пен выронила палку, упала лицом ему на грудь и разрыдалась. Так хорошо было чувствовать рядом его широкую грудь и сильные руки.

Но какая же она все-таки глупая! Ведь понятно же, завтра или послезавтра Гарри вернется в свое имение и она снова останется с Гарриет одна.