Я чувствую его жесткие губы и перестаю дышать, замираю, не зная, что делать. Я почти лежу на нем, Арман так ловко затянул меня на себя, что я успела лишь выставить ладонь, чтобы не дотронуться до раненого плеча.

Я ощущаю жар тугого рельефного тела, мускулы выпирают и продавливают мое хрупкое тело. Я дышу его выдохами и как будто пьянею. Начинаю чувствовать все острее, позволяю себе легонько подвинуться, трусь об его сильное тело и понимаю, что под мужской рубашкой закаленная сталь. А вот губы податливые… Я смелею и первой делаю из нашего соприкосновения губ поцелуй. Несмело ласкаю его и в ту же секунду что-то задеваю в Армане. Он жадно набрасывается на мой рот, проталкивая язык между губ, и врывается в меня с рычанием.

Его язык хозяйничает в моем рту, в голове стоит гул и я могу лишь откликаться. Сквозь страх и непонимание, почему он позволяет этому происходить, я отзываюсь и плавлюсь.

А потом жадно ловлю губами воздух, когда Арман дает мне возможность. Он отрывается от меня, но продолжает смотреть на мои губы.

— Больно?

Что? О чем он? Я потерянно смотрю перед собой, не понимая его вопроса.

Арман протягивает ладонь и касается меня рядом с нижней губой. Я как будто просыпаюсь от наркоза и вспоминаю, что мое лицо разбито.

— Нет, — качаю головой.

Арман щурит глаза, а в его темных зрачках открывается пропасть.

— Я не вру, Арман. Я забылась… забыла о боли.

Я смотрю прямо ему в глаза и не могу отделаться от мысли, что он тоже забылся. Забыл о правилах. За закрытой дверью, со мной наедине он может позволить себе быть другим. Да, он босс, но он не может перешагнуть через жесткие правила их круга. Свои же загрызут. На него начнут смотреть косо, а за спиной пойдут опасные пересуды. Какого черта он благосклонен к шлюхе, которая подставила его брата? Поплыл и продал память о брате ради рабочей глотки?

— Дикий прежде что-то позволял себе? — спрашивает Арман. — За моей спиной?

— Предлагал защиту, если я пойду к нему.

— Ясно, — Арман понижает голос и снова проводит пальцами по моей коже, медленно и осторожно, он не дотрагивается до разбитой губы, но обводит мои черты рядом. — Ты отказала ему значит.

— Да. Я его боюсь с первого дня…

Я прикусываю язык, запоздало понимая, что Арману потихоньку удается разговорить меня. Я уже произношу лишние фразы.

— А меня? — спрашивает он.

— И тебя, — признаюсь. — Я вообще трусиха.

Я вижу, что он не злится. Ни после поцелуя, ни после моих корявых фраз, и даже не устраивает новый допрос. Жесткая пружина в груди разжимается и я больше не могу держать оборону. Мне нужно расслабиться. Выдохнуть. Я утыкаюсь лицом в грудь Армана, прячусь в его сильном теле и просто дышу.

Вдох-выдох.

Хотя бы минутку.

— Ты все равно молчишь, — произносит Арман задумчиво. — Хорошо, Катя, я сам всё узнаю. Я поверил своим людям, когда тебя привезли. Мне за шкирку притащили предательницу и я не уточнял, что и как. Но теперь мне интересно.

Мое утро начинается со стона мужчины рядом. Я не сразу понимаю, что уснула в объятиях Армана. И сейчас, когда я плотно прижата к его телу, мне почему-то не страшно и чертовски уютно. Я впервые спала крепко до самого утра, точнее, до обеда. Не просыпалась в бреду, мне не снились кошмары, и я не боялась, что ко мне придут, чтобы свершить месть.

Я быстро поднимаюсь и толкаю мужчину в бок, вынуждая проснуться. Он открывает глаза, фокусирует на мне взгляд и шепчет:

— Воды.

Я тут же вскакиваю с кровати, беру бутылку и возвращаюсь обратно. Помогаю Арману подняться и протягиваю уже открытую бутыль.

Арман делает пару жадных глотков и протягивает бутылку мне. На его лбу проступила испарина, рот чуть приоткрыт, а глаза растеряны. Я касаюсь его лба и тут же одергиваю руку.

— У тебя температура.

Я пытаюсь встать, чтобы дать Арману лекарство, но мужчина резко хватает меня за руку и притягивает ближе.

— У меня стояк, — спокойно говорит он. — Температура пройдет.

Я чувствую, как его рука перемещается с локтя на спину, слегка проводит по ней и задирает футболку. В одно касание Арман освобождает меня от лифчика и перемещает шероховатую ладонь на нежную кожу груди. Я вздрагиваю. Остатками разума понимаю, что нужно что-то сделать, дать ему лекарство или уколоть укол, но он так умело ласкает мое тело, что я забываюсь. Отдаюсь этим интимным ощущениям, тому, что происходит между нами за последние сутки.

— Иди ко мне, — хрипло выдыхает Арман, обхватывает мою кисть и тянет на себя.

Я перебрасываю через него ногу и сажусь сверху. Ощущаю твердость эрекции под бедрами и позволяю себе издать стон удовольствия. Ладони Армана перемещаются вниз, он тянет мою футболку вверх, я поднимаю руки и освобождаюсь от ткани. Вслед за ней следует и лифчик. Я остаюсь перед ним совершенно голая. Открытая и смущенная, поэтому я наклоняюсь ближе и приникаю к его губам.

Я однозначно не думаю, что делаю. Не вспоминаю о том, что нельзя. Вчера Арман окончательно сжег мосты между нами, позволил вести себя открыто. Показать ему… я до конца не понимаю, что именно хочу показать. Страсть, желание, благодарность? Я даже не знаю, что чувствую к нему. Небритость подбородка касается моей щеки, Арман отрывается от моих губ и целует шею.

Боже…

Я не понимаю, что происходит. В какой момент он перестал просто использовать меня и позволил себе что-то большее, чем простая механика и животный секс.

— Избавься от этих тряпок, — рычит мне на ухо, и я делаю то, что он просит.

Снимаю шорты и трусики и возвращаюсь к нему. Арман чертыхается, неловко избавляется от брюк и хватает меня за руку. Проводит большим пальцем по ладони, чертит несколько узоров и говорит:

— Сделай все сама.

Мое протяжное “ох” теряется в шумном дыхании Армана, но я делаю то, что он просит. Давление горячего органа на стенки половых губ заставляет затаить дыхание и выдохнуть, когда член Армана полностью погружается в меня. Его руки ложатся на мои бедра, а взгляд впивается в лицо. Я стараюсь держать себя в руках, но то ли всхлипы, то ли полустоны непроизвольно вырываются из моих губ. Я прикрываю глаза, откидываю голову назад и двигаюсь в такт Арману.

Мне стыдно перед самой собой за то, что я так легко сдалась. Что вместо того, чтобы ничего не чувствовать и молча принимать свою участь, я поддаюсь соблазну и позволяю себе нарисовать отношения. Правильные. Нормальные. Такие, о которых всегда мечтала.

Сейчас я забываю о том, кто такой Арман и кто я. Забываю о том, где мы и для чего меня сюда привели. Как не помню и того, что было не так давно. Не помню брошенной фразы “Ты нужна лишь для этого”. Я хочу верить, что это не так. Хочу думать, что и Арман это видит, чувствует, понимает, оттого и злится, не позволяет себе.