Не услышал, как подошел отец. Он присел рядом на скамейку и сочувственно улыбнулся. Какое-то время мы молча смотрели на свет свечей, расставленных вокруг беседки.

— Наши дамы отлично потрудились, все выглядит прекрасно.

— Да, — сухо кивнул.

Все вышло очень в стиле отца — провокационно, заманчиво, на грани приличий. Кнут, пряник, мотивация — он мастер в этом.

— Ты как?

— Нормально, — раздраженно отмахнулся от этой псевдозаботы. — Это ты ему приказал?

— Что? — в голосе отца прозвучало неподдельное удивление. — Выбрать Оливию? Нет, совсем нет. Напротив, Андре даже спрашивал моего мнения насчет кандидатуры Лив. Я посчитал, что не стоит его отговаривать.

— Он всегда знает, как сделать все правильно, чтобы тебе и просить не пришлось…

— Не сгущай, это всего лишь ужин.

— И часто Андре просто ужинает с женщинами? — горько усмехаюсь, чувствуя, как ярость начинает клокотать внутри.

— Не знаю, я не лезу в его личную жизнь.

Мы еще какое-то время помолчали — я все равно не уйду в номер, пока Оливия не окажется в своем. Одна. Хотя надежд на это мало. Видел ее в холле, вынужден был присутствовать. Ни один мужчина не откажется от продолжения общения с такой женщиной, если она даст понять, что не против.

— Я не уволю Лив. Ни при каких обстоятельствах. И завершу сделку с Тиндэйлами. Можешь считать меня доверчивым дураком, но я не смогу иначе.

— Продолжая работать в одном здании с Оливией, ты делаешь хуже только себе. Что касается сделки с Тиндэйлами… Как только ситуация выйдет из-под контроля, я попрошу совет директоров отстранить тебя. Разумеется, все твои ошибочные решения будут оспорены и отменены. Судебные издержки я повешу на тебя лично. Так что думай, мой мальчик, ты рискуешь слишком многим. Стоит ли оно того?

Отец похлопал по плечу и устало поднялся. Уже достаточно поздно — странно, что он предпочел поговорить со мной, а не лечь спать. А вот у меня сна ни в одном глазу, слишком сильно я переживаю о том, какое окончание вечера будет у короля и королевы холдинга…

Наконец, романтический ужин подошел к концу. Показалось, что прошла целая вечность. Сначала я следил за сладкой парочкой из своего укрытия, а потом крался за ними по кустам. Просто не верю, что это происходит со мной. Много лет пользовался женщинами и бросал их без всяких сожалений. Только на Оливии эта схема сломалась. И вот теперь снова она!

К моей радости за четыре года эта девочка совсем не изменилась. С Андре она распрощалась около нашего корпуса. Позволила поцеловать руку и скрылась за дверью. Я с гаденькой улыбочкой проводил Леруа взглядом. Он явно не в восторге от скромницы Лив — это написано крупными буквами на его лице. А у меня от сердца отлегло — выдохнул, потом вздохнул полной грудью и посмотрел на ряд балконов на третьем этаже. Здание не может похвастаться высокими потолками, и нет цокольного этажа. Витые ограждения идеально подходят для безумного плана, который только что возник в моей бедовой голове. Ливия не закрыла балконную дверь — если я, конечно, правильно посчитал окна.

Отбросив сомнения, я покинул кусты и прокрался к стене здания. Чтобы ухватиться за балконные перила первого этажа, пришлось подпрыгнуть, но дальше все оказалось проще простого. Спасибо архитектору за удобное расположение балконов. Очень скоро я оказался рядом с нужной дверью и осторожно заглянул внутрь. На кровати форма группы поддержки, на стуле купальник, который я очень хорошо запомнил. Уф, не ошибся…

Через минуту Ливия вошла в свой номер, щелкнула выключателем, положила клатч на кресло. Затаил дыхание и осторожно подглядываю из-за шторы. Стоит выйти и обнаружить себя, но очень хочется посмотреть на нее подольше. Лив стала еще красивее за эти годы… Она остановилась перед зеркалом около входной двери и начала расплетать волосы. Осторожно высвободила венок и, посмотрев на него с улыбкой, положила на тумбочку. Не думал, что подобные постановки могут ей понравиться, но, кажется, она неплохо провела время. Напевает что-то, перебирая пальцами локоны, вертится перед зеркалом. Хотел бы я рассказать ей, как она прекрасна… Не могу не улыбаться, наблюдая за ней.

Налюбовавшись на себя вдоволь, Ливия отправилась в ванную. Включила свет, оставила распахнутой дверь, и потянулась к молнии на платье. Все хватит — или выхожу сейчас, или надо проваливать! Решительно шагнул в комнату, намеренно чуть кашлянул, привлекая внимание — не хочу ее напугать. Лив резко повернулась и уперлась в меня возмущенным взглядом. От неожиданности она, похоже, потеряла дар речи, потому что только смотрела, тяжело дышала и придерживала скользкую ткань на груди.

— Переоденься и выходи. Надо поговорить.

Снял с крючка на двери банный халат и протянул ей. Взяла, так и не сказав ни слова. А я развернулся и пошел к дивану. Ожидаемо за спиной тут же раздался звук запираемой двери. Так даже лучше, мало ли что еще мне в голову взбредет…

Оливия вышла спустя пятнадцать минут. Бледная, собранная, губы сжаты в упрямую линию, а халат плотно запахнут по всей длине.

— Я тебя внимательно слушаю, — опустилась в кресло напротив дивана.

А в глазах такая безнадега — она явно приготовилась к любому исходу разговора. Я же пока ждал, удобно устроился, закинул ноги на поручень. Хоть Лив совсем недолго живет в этой комнате, но я явственно чувствую запах ее парфюма. Сегодняшние волнения и неудачи сразу как-то отошли на второй план — смотрю на нее и понимаю, что сейчас футбол неважен. Пока я решаю, что дальше будет с Ливией и ее семьей, все не так уж плохо.

— Хотел предупредить насчет Леруа…

Садиться и делать серьезное лицо я не счел нужным. Надеюсь, моя горизонтальная расслабленная поза будит в ней хоть какие-то эмоции.

— Это лишнее. Мне все объяснили — всего лишь представление, ничего личного. Разве я плохо справилась?

— Этого я не знаю. Марго завтра расскажет. Просто будь с ним осторожна, он мастер дурить головы наивным девушкам.

— А я наивная? — кажется, Лив, правда, удивилась, что я ее так охарактеризовал.

— Раньше была.

— Я выросла, — упрямо вздернула подбородок. — И с мастерами дурить головы как-нибудь сама справлюсь. Еще что-то? Зачем ты пришел?

— Хотел убедиться, что представление закончилось безопасно для тебя.

Нахмурился и сел, разговор пошел совсем не туда. И зачем я сказал это, ведь, и правда, не мое дело.

— Вряд ли мне что-то угрожало, Александр.

Ее чуть высокомерная улыбка и блеск превосходства во взгляде больно хлестнули по самолюбию. Догадывается, что я до сих пор без ума от нее. И все еще готова наслаждаться этим… Стервочка… Что ж посмотрим, кто кого…

— Как мама?

— Нормально, — сразу смутилась и опустила глаза. — Продолжает лечиться.

Прекрасно помню, какой была Грейс до того, как муж довел ее до нервного срыва. Яркой, жизнерадостной, спокойной. И как она поддерживала своих детей во всех начинаниях, даже непоседу Марка. Их семья уничтожена не только в финансовом плане. Фред Тиндэйл испортил жизнь супруги, потом избаловал и распустил сына, а теперь и до дочери добрался. Но это уж точно меня не касается…