ждут, но спать предпочитаю на своем матрасе. Он у меня специальный, новейшие технологии, специально для здоровья спины.

Хвастающий матрасом старший следователь Рюск — зрелище стоящее. В строгом мундире, с военной выправкой, и... матрас он свой любит.

— Я посплю здесь, на диване. Твоя — спальня, — поднялся вслед за коллегами Эдам.

— Спокойной ночи всем, — поспешила попрощаться Рори.

Привычное пожелание в контексте их разговора и последних происшествий приобрело более глубокий смысл, стало искреннее.

Действительно — спокойной им всем ночи.

Пока стражи прощались в прихожей, Рори мышкой проскользнула в спальню, где ранее разложила свои вещи. От греха подальше, пока ничего нового не произошло.

В ванную — чистить зубы, и спать. Все быстро, незаметно, чтобы не попасться никому, ну-да, ну-да, — Эдаму! — на глаза.

Думала, не заснет. Столь много следует обдумать, переварить впечатления, новые сведения, осознать, во что она ввязалась, попытаться проанализировать... Провалилась в сон, как только голова коснулась подушки. И спала сном младенца, пока не разбудили.

12

Как часто приплывали вы в моих снах. А сейчас вы пришли наяву, и это глубочайший из снов.

Халиль Джебран

Теплые, ласковые губы целовали ее шею, сильные ладони с нажимом проводили по спине.

Рори застонала и выгнулась им навстречу, желая ощутить мужчину за спиной, его вес, его жар. Ближе, больше, сильнее... Его ладонь скользнула с поясницы на живот, проникла под подол ночной рубашки...

... Рориэн скомкала в кулаках подушку, снова застонала — на этот раз от разочарования, выныривая из восхитительного сна. И зубами еще в несчастную подушку вцепилась.

Бывало, конечно, и раньше Рори снились подобные сны, но не так... не настолько... еще никогда...

Что ее разбудило?! Так не вовремя?!

Вот она сейчас как встанет... Мало никому не покажется! Выяснит и разберется, чтобы впредь ничто и никто не смел будить ее на таком месте!

Заряженная не нашедшей выхода энергией, Рори рывком села, подпрыгнула на кровати, воинственно огляделась в тусклом утреннем свете.

И где она? Снова? Комната незнакомая.

Надоело уже просыпаться каждое утро черт знает где и черт знает отчего!

Орден. Точно.

В дверь постучали. Два раза. Веско и медленно, всей ладонью, видимо, уже не в первый раз.

— Кто там? — А что ей еще спрашивать? Догадалась уже, кто. Но надо потянуть время, в себя прийти после сна!

— Разбудил? — приглушенный голос Эдама из-за закрытой двери.

— Ага.

Еще как... Знал бы он...

Пауза.

— Приходи завтракать. За нами заедут через полчаса.

Рори спешно оделась, отгоняя ощущения и воспоминания сна.

Пока умывалась, мимолетно подумала, что маленькая, сердцу приятная месть может вполне состояться позднее. Когда-нибудь. На холодную голову.

Рориэн усмехнулась, из-за чего часть пены от зубной пасты выплеснулась изо рта. Хорошо, что в раковину, а не на светлую блузку. Комплектов одежды с собой всего два, и блузка в них в одном экземпляре.

Мысли о мести Эдаму, пусть он и не подозревает, в чем его вина (поводов, в конце концов, найдется много!), придали дождливому рассвету солнечных оттенков. Как Рори любила.

Перед домом их ждал автомобиль — черный, как мундиры стражей, блестящий, огромный — словно символ Ордена Правопорядка. Без опознавательных знаков.

Рори на автомобиле проехалась при переезде в Эдембург, да и омнибусы — вполне обыденные атрибуты жизни, по крайней мере, в столице. Но на такой махине, какую прислал Орден, Рори поедет впервые.

Эдам, как назло, стоял близко, придерживая дверь. Подал руку, чтобы помочь забраться на высокий порог.

Игнорировать его ладонь не могла, но собственная реакция на прикосновение напугала. Мурашки, конечно, можно списать и на промозглую погоду, однако Рори не привыкла врать себе.

Тем более это бессмысленно после сегодняшнего сна с Эдамом в главной роли. За все утро Рори не смогла заставить себя посмотреть на него прямо.

Позволила себя везти, не спрашивая о конкретной цели. В парк, на другие места преступлений? Для нее разница непринципиальная. Куда доставят, там и будет работать.

Пребывала в состоянии созерцания, будто не участник событий, а наблюдатель со стороны, из-за тонкой завесы.

Странное настроение.

По дороге к ним в монстра автомобильной промышленности подсел недовольный чем-то Рюск. Хаффнер и Вовин ждали уже у парка — добирались своим ходом.

Мокрая листва, слякоть под ногами. Рори поежилась и подняла воротник пальто, плотнее замотала шарф.

Ветер пробирал насквозь.

Первое место ничего нового не выявило. Те же картины, те же следы, что Рори уже запечатлевала. Присутствие «экрана» ничего не изменило.

— Ничего, — повторила вслух.

— Едем дальше. — Рюск, ожидавший, наверное, прорыва, погрустнел еще больше. Или у него просто живот болел, кто знает. Вслух своего недовольства не выражал.

Промолчали и другие.

Второе место, куда привезли Рори, оказалась в индустриальной части Эдембурга.

Здесь лишили жизни неодаренную женщину. Рори видела ее фотоизображение — того, что от нее осталось.

Однотипные кирпичные строения, стоящие, как по линейке, в один ряд. Дымящиеся трубы, сетка высокого забора, ангары, лай сторожевой собаки вдалеке и пустующее общежитие для рабочих, которое закрыли из-за не совместимых с жизнью условий проживания. Строение легче было бы снести и построить на его месте новое, чем ремонтировать.

Невдалеке узкая полоса деревьев, дорога, канава. В ней и обнаружили тело около трех недель тому.

— Чувствуй. Ты, сама. — Эдам подошел со спины, остановился в шаге.

— А...

— А я дам тебе для этого пространство.

Он знал, о чем говорил, ее экран.

Рори закрыла глаза.

Раз, два, три, че-ты-ре, пять, вышел убийца погулять...

И снова смерть.

И еще раз на новом месте.

И снова. Все кончается одинаково. Последним вдохом. Последним выдохом.

Рори машинально брала из рук Эдама протянутую кружку, отпивала горячего сладкого чая и снова погружалась в иные слои реальности. В те, в которых лишали жизни.

В полной мере прочувствовала, что значит быть «рабой таланта».

Третье место — одаренная, четвертое — обычный мужчина, пятое — одаренная.

Везде кровь.

Везде боль и нежелание умирать.

Всегда «Вы виноваты!», звучащее повторяющимся припевом-приговором.

Быстрая походка одной жертвы, копошение в сумке другой, пенье веселого мотивчика под нос третьей, их тени на стенах домов и дорогах города, запахи одежды, духи на длинных волосах, скрип обуви, стук каблуков по мраморному полу коридоров, дыхание ровное; дыхание, сбившееся от бега; надсадный кашель... мысли, заботы... надежды, планы.

У них были семьи, почти у всех.

У них была жизнь.

Иногда Рори